Они юркнули в разлом огромного рифа. Вода здесь была такая чистая и прозрачная, что Джек видел тень яхты, скользившую по песчаному дну моря под толщей воды в пять саженей. В наступившей тишине даже самый слабый звук казался оглушительно громким: шум океана, шорох несущегося по волнам корабля, шуршание снастей… Рядом возвышались коралловые берега атолла с песочными пляжами, залитыми солнцем и омываемыми тихим прибоем.
Джек положил «Ястреба» на левый борт, стараясь держаться подветренной стороны рифа.
— Ты что, — закричал Пату, — в самом деле хочешь нас утопить?
Джек поднял голову. Щурясь от солнца, он ждал, пока появится подходящая возможность. Нелегко резко менять галс в узком проливе, да еще при непостоянном течении. Внезапно ему снова стало дурно, волосы намокли от холодного пота. Не сжимай его руки так крепко штурвал, он давно бы уже упал.
— Вы хорошо знаете эти рифы? — с опаской спросила Индия.
Джек ответил ей насмешливым взглядом:
— С чего вы взяли, что я вообще их знаю?
Он оглянулся назад и увидел «Барракуду», идущую за ними след в след.
— О, черт!
Корвет находился так близко, что можно было видеть, как мечется по палубе команда, поднимая и опуская паруса, а человек на носу корабля с рупором в руке управляет всей этой суматохой.
— Эй, на «Ястребе»! Опустите паруса и немедленно станьте на якорь, или, клянусь Богом, я отправлю вас на дно кормить акул, — закричал человек с рупором, обернувшись в их сторону.
Джек взглянул на Индию, и ему вдруг показалось, что ветер стих и Земля замедлила бег.
— Ну, что скажете? — мрачно усмехнувшись, спросил он.
— В каком смысле? — поинтересовалась Индия, серьезно глядя ему в глаза.
— Подумайте, стоит ли вам рисковать жизнью?
Ее глаза расширились, однако, быстро совладав с собой, она спокойно улыбнулась и сказала:
— Я пойду с вами.
Джек сжал в ладонях ее лицо — на один короткий миг их глаза встретились, — склонился к ней и поцеловал в приоткрытые губы, а затем снова взялся за штурвал.
— Приготовиться к повороту! — закричал он и снова поменял галс. Теперь они стояли против ветра, паруса рвались и трепетали. Судно почти остановилось, лишь нос медленно поворачивался. Как только паруса опустились, «Морской ястреб» на веслах ринулся в пролом в скале. Этот пролив был невероятно узок, и, кроме того, дно в нем, казалось, почти у самой поверхности воды. В величественно-прозрачных волнах Джек видел затопленные кораллы всех цветов радуги — от нежно-голубого до ярко-желтого. Неожиданно цвета потемнели и стали расплываться у него перед глазами. Стиснув зубы, Джек старался справиться с приступом головокружения. «Да уж, — подумал он. — Индия, кажется, права: без сотрясения тут точно не обошлось».
Джек вздохнул полной грудью, отчего его ребра обожгла резкая боль, и через мгновение беглецы оказались по ту сторону рифа. Тотчас же яхта устремилась к простиравшейся впереди длинной цепи атоллов с песчаными берегами.
— Приготовиться к повороту! — снова выкрикнул Джек, и яхта резко накренилась на правый борт.
Изменчивый ветер прямо-таки измотал их; россыпи островков ослабляли и без того ненадежное дыхание бриза. Внезапно с юго-восточной стороны налетел свежий порыв, и Пату бросился ставить парус, однако не успел — ветер тут же стих.
Вдруг как из-под земли у левого борта вырос огромный темный коралловый риф, который Джек слишком поздно заметил. Он принялся крутить штурвал, но «Морской ястреб», не успев увернуться, все же чиркнул бортом о зубчатую стену.
Однако «Барракуде» повезло еще меньше: проходя через пролом в скалистом рифе, она, послушная коварному вихрю, на всех парусах налетела на песчаную отмель. Капитан Грэнджер пытался развернуть судно, однако нос корабля лишь упрямо кряхтел в ответ и не двигался с места — судно плотно село на мель.
Внезапно корвет качнулся, паруса затряслись, и громкий скрежет разорвал тишину спокойного утра. По палубе в суматохе носились матросы, спуская паруса и приводя в действие насосы.
Тяжело дыша, Джек слегка повернул штурвал, обогнул остров и вывел судно в открытое море. Его глаза горели, тело ныло так, словно из него вытаскивали косточки одну за другой. Лишь изрядная сила воли помогла ему крепко держать штурвал и говорить твердым голосом. «Ничего, — успокаивал он себя, — только бы миновать Тропу, только бы выйти из этого лабиринта».
— Может, им нужна помощь? — спросила Индия, не отрывая глаз от корвета. Голос ее звучал как-то странно, словно издалека.
— Помощь? Зачем? Мягкий песочек, прекрасный солнечный денек… И потом, отсюда до Такаку рукой подать. Ежу понятно, что они в полной безопасности, так что не волнуйтесь.
Джек с трудом переводил дыхание, ему вдруг показалось, будто солнце померкло.
— Не могли бы вы встать к штурвалу? — невнятно произнес он.
Индия обернулась и удивленно взглянула на него.
— Куда встать? — озадаченно спросила она.
— Штурвал, быстрее, — повторил Джек и внезапно покачнулся. Мачты заплясали перед его глазами, и он упал навзничь. Последнее, что он увидел перед тем, как темнота сомкнулась над ним, — это голубое небо над верхушками мачт.
* * *
Джеку снились скалистые берега знакомого острова, затянутого вуалью лунного света. Перистые силуэты кокосовых пальм тихонько раскачивались в ночном небе, белые песчаные пляжи и зеленоватые волны приглушенно шумели в ночи, а в воде резвились маленькие рыбки и переливались всеми цветами кораллы. Теплые ветры ласкали его загорелую кожу, наполняя воздух ароматами гардении, апельсинов и сандалового дерева. Вдали буруны неистово бились о рифы, шелестели пальмы, и нежная волна, пришепетывая, набегала на берег.
Какая же она крошечная, его девочка! У нее густые темные волосы и губки бантиком, совсем как у мамы; и только глаза светло-голубые и кожа бледная, чуть золотистая от солнца. Вот она, смеясь, забирается к маме на колени, сворачивается клубочком, ее длинные ресницы слегка подрагивают и закрываются — малышка засыпает, а Тиана нежно гладит дочь по волосам и улыбается.
Тиана. Джек тяжело вздыхает. Боль, жгучая и невыносимая, сжимает его сердце. Он стонет во сне, беспокойно ворочается, хочет перевернуться, но тело как-то словно одеревенело. Твердая жесткая стена — как неудобно. Кто-то провел прохладным влажным платком над его бровями, послышался тихий женский голос…
И тут удары волн превращаются в страшную пальбу — кто-то стреляет из ружей. Тиана бежит, бежит, в глазах ее застыл ужас, она прижимает к себе ребенка. Вот она пошатнулась…
Сначала Джеку показалось, что это от страха, но Тиана замерла, потом резко и неестественно дернулась, еще раз и еще… Пули проходили сквозь нежное, полное жизни создание прямо у него на глазах.
И тогда он побежал что есть мочи. Каждый раз, снова и снова Джек видел этот проклятый сон. Он бежал и кричал изо всех сил, но голоса не было слышно. Он бежал, а ноги и руки тяжелели, движения делались медлительными, в то время как Тиана все корчилась и корчилась под градом пуль. И вот она падает, увлекая за собой кричащую Юлани, закрывая ее своим телом. «Нет! Ублюдки, мерзавцы! Не стреляйте, не смейте!» — вопит Джек. Он хватает окровавленную девочку и не сразу понимает, что она цела и это кровь ее матери, что девочка кричит от ужаса, а вовсе не от боли. Джек кидается к бездыханному телу любимой, но ее широко раскрытые глаза неподвижны и пусты, а ребенок, которого она носила под сердцем, уже никогда не родится.
