– А что со мной должно случиться? – задала ему встречный вопрос Есения.
– Да я к примеру… – поторопился исправить двусмысленность прозвучавшего предположения Круглов. – Я имею в виду его будущее вообще… Что ему тут светит? Никакой перспективы, разве что только в охранники, да и то вряд ли…
– Ну и что вы предлагаете?
– Отправить его к отцу, – быстро, словно выстрелив, сказал Круглов.
Есения изумленно взглянула на него, потом, опустив взгляд, сказала:
– Я ничего не знаю о его отце… Мы ведь, как вы должны помнить, не виделись уже почти пятнадцать лет.
– Все не можешь простить мне… – покачал головой Круглов. – А у него, кстати, все нормально. Правда, он так и не женился… Проживает вдвоем с мамой там же, где и раньше, но зато довольно обеспечен… Так что думаю, он способен дать своему сыну не только хорошее образование, но и перспективу на будущее.
– Откуда вы знаете? – настороженно спросила Есения.
Круглов улыбнулся:
– Люди, хотя бы раз попавшие в поле зрения нашей конторы, никогда из него уже не выпадают…
– Да уж… – неприязненно взглянув на Круглова, отозвалась Есения. – Кто бы в этом сомневался!
– Ну?… – нетерпеливо спросил Круглов.
– Что? – сделала вид, что не поняла, Есения.
– Что ты думаешь о моем предложении отправить твоего сына к отцу?
– Вы серьезно? – Есения недоверчиво посмотрела на Круглова.
– Вполне, – заверил ее тот.
– И что вы за это попросите? – прямо спросила она.
– Тебя… – так же прямо ответил Круглов, глядя ей в глаза.
Есения нахмурилась, но промолчала. Круглов тоже молчал, ожидая ее ответа.
Наконец, она тихо сказала:
– Как я понимаю, ваше желание помочь нам не санкционировано сверху…
Круглов утвердительно кивнул, озадачившись тем, что она так спокойно отреагировала на объявление цены за его услугу.
– Сергей Сергеевич, либо это провокация, либо вас по головке не погладят, когда станет известно о побеге Лёни. Ведь именно это вы мне предлагаете?… – чуть насмешливо спросила Есения. – И как вы вообще себе это представляете?
– А это уже моя забота! Не надо тебе забивать этим голову, доверься профессионалам, – ответил Круглов, ощущая легкое раздражение: разговор приобретал неожиданный для него тон.
Есения окинула его изучающим взглядом и сказала:
– Хорошо, я подумаю.
Круглов вдруг почувствовал, что в нем закипает злость – Есения разговаривала с ним так, будто не он ей делал одолжение, а она снисходила до него.
«Ну, погоди… – подумал он. – Ты еще будешь у меня шелковой, я тебя все-таки приручу!»
Есения встала:
– Я могу идти?
– Иди, – отворачиваясь, мрачно сказал Круглов и добавил, стоя к ней спиной: – Надеюсь, никто не узнает о нашем разговоре?
– А что, есть кто-то, кто вас отшлепает за него по попке? – спросила Есения, остановившись в дверях.
Ошеломленный Круглов резко повернулся – Есения, вся словно напружинившись, пристально смотрела на него.
Впервые почувствовав себя растерянным, он разглядывал Есению и молчал, не зная, что сказать. Ее большие и чуть насмешливые темные глаза действовали на него гипнотически.
– Извините, Сергей Сергеевич, – вдруг устало произнесла Есения, опуская взгляд. – Я, конечно же, никому ничего не скажу. И подумаю над вашим предложением. До свидания… – и она стремительно вышла.
– До свидания, – автоматически ответил Круглов, глядя ей вслед.
«Ну и характер! – подумал он. – Но ты все равно будешь моей, будешь!»
Между тем приближался Новый год. На комплексе во всю шла подготовка к празднику, однако Круглову было не до веселья. В последнем разговоре с начальством он услышал насторожившую его фразу о том, что новый, 1998, год будет последним трудовым годом для него, и что, «наконец-то, уважаемый Сергей Сергеевич сможет уйти на покой», ведь и так уже на два года «переходил» больше, чем надо. Так что к лету ему пришлют заместителя, который заменит Круглова после того, как он полностью введет его в курс дел.
Круглов почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.
«Знаем мы этот покой… – ощетинившись, подумал он. – Значит, сроки уже поджимают, нужно сворачивать лавочку… И Есения не мычит, не телится!..»
Действительно, после разговора с ней прошло уже десять дней, а Есения все молчала и, как всегда, при встрече с ним спокойно здоровалась, тут же проходя мимо.
Круглов пока не торопил ее, боясь спугнуть, а тут, совсем некстати, начала назревать еще одна история.
Осуществляя общее руководство охраной объекта «Озерный», в котором, кроме научного комплекса, находился еще и золотоносный рудник, Круглов недавно получил от начальства циркуляр, предписывающий усилить контроль за добычей, хранением и отправкой золота государству. Появление этого циркуляра было вызвано поступившей в органы информации, что на черных мировых рынках появилось золото, по составу сходное с добываемым в Озерном. А у Круглова летом как назло погиб его заместитель, майор Полуэктов, отвечавший за контроль над рудником – неожиданно отказало сердце во время купания, и спасти его не успели.
Взглянув на смерть Полуэктова после получения циркуляра с другой стороны, Круглов все-таки не смог найти фактов, говорящих, что эта смерть была насильственной, хотя смутные подозрения у него остались.
На смену Полуэктову прислали молодого капитана Степанцова, неудавшегося летчика, переведенного во внутренние войска из-за полученной на службе тяжелой травмы мозга, которая вызвала ухудшение зрения и дикие головные боли. Подлечившись, Степанцов окончил шестимесячные курсы, где познакомился с основами маркшейдерского дела, химии, металлургии, истории и практики золотодобычи в России. После чего его и прислали в Озерный в подчинение к Круглову.
Познакомившись со Степанцовым, оказавшимся толковым офицером, и как надеялся Круглов, еще не успевшим спеться с затаившимися на руднике злоумышленниками, он после получения циркуляра без сомнений поделился с ним поставленной задачей по выявлению «похитителей». Они вместе составили список людей, имеющих прямой доступ к золоту. В список попали горняки, технологи, химики, плавильщики, лаборанты, но, постепенно отсекая одного за другим, они пришли к выводу, что налаженная охрана и серьезный контроль над рудником оставляли шанс сокрытия и вывоза золота только его руководству… Так в поле их особого внимания оказался начальник рудника Гуреев, который работал здесь с девяносто пятого года. Степанцов должен был теперь его не только пасти, но и стать чуть ли не ближайшим его другом.
Круглов не любил Гуреева. У того была мохнатая лапа в Москве, поэтому вел он себя дерзко, а порой и вызывающе, при этом получая от своего руководства всяческие премии и благодарности. Недавно ему был даже доставлен сюда новый джип, на котором тот теперь гордо рассекал по всему Озерному. Круглов был взбешен: за какие такие достижения Гуреева так поощряют, в то время, как он, Круглов, верой и правдой отслуживший в Озерном столько лет, не получил и половины таких премий, и ездит до сих пор на старом уазике. Даже мысль, что он сам может купить себе двадцать таких джипов, как у Гуреева, его не утешала.
