Двор 191-го — чистый, зеленый. Портреты Суворова, Кутузова, Жукова — похожие на таджиков полководцы рдеют пунцовыми ртами и темнеют глазами. Над солдатским туалетом с дувалов кривляются подростки, предлагают солдатам все, от жвачки и водки до девушек. Мои ребята спрашивают «Лимонку». 50 тысяч русских рублей. Разумеется, запрещаю покупать. Обедаем в офицерской столовой. Отличная пища. Отдельно лук, огурцы. Слушаю Закутко и Рамазанова: «Три года назад были жуткие очереди за хлебом. В очередях убивали женщин, стреляли в воздух. Всего было два хлебозавода. Два года назад Рахмонов роздал землю. Сколько хочешь бери земли. Трудолюбивые таджики тотчас засеяли пшеницей все, что можно, даже улицы. Таджикистан впервые накормил себя. Собирают до 56 центнеров с гектара. Один хлебозавод закрыли, второй закрывают. Нет необходимости. Таджики неприхотливы, пища — лепешка, чай, молоко, кислое разведенное молоко — «чеку». Рядом с военным городком полка — памятники погибшим жителям Катлонской области, я насчитал около 900 фамилий, но мне сказали, что это только основные семьи. Рамазанов рекомендовал книгу Кавметдина Файса «Затмение». «Файс — священник. В книге правдивое освещение событий 89 г., 91 г. и 92-го г. Есть еще книга «Таджикистан в огне» — сборник статей. Возможно, до 250 тысяч человек погибли, а все началось с приезда в 91-м г. Травкина, Собчака, Велихова. Приехал старший брат и указал младшему — давай в демократию! Эх, неплохой был народ таджики, Эдуард Вениаминович! — говорит Рамазанов. — Из рук выпустили. Нельзя выпускать женщин, детей, животных, скотину из рук».
Под вечер мне устроили встречу со знаменитым полковником Худойбердыевым, хозяином Курган-Тюбе. На невидной улочке мы вылезли из «газика» под взглядами и прицелами дюжины автоматчиков и через дворы прошли к хозяину. Под террасой, где он нас принял, текла быстрым потоком горная река. Два огромных деревянных топчана находились на террасе, Худойбердыев вышел в спортивном костюме и извинился, что плохо себя чувствует. Ему только что сделали болеутоляющий укол: болят старые раны. Я поговорил с ним в присутствии Рамазанова и его людей. Вот что я выяснил.
Он считает себя военнослужащим Таджикской республики в первую очередь. Заодно он защищает интересы СНГ. Хотя народ всерьез не воспринимает СНГ. По природе он коммунист, член ЦК Компартии Таджикистана. В кабинете у него висит красное знамя. Это не всем нравится, особенно американцам. Но «мы же дрались под красным знаменем, оппозиция дралась под белым». Перемирие? Какое перемирие. Пока не сдан ни один автомат. У него 15–50 % русских в бригаде. Комбаты русские. Почему он не на сессии, проходящей в Душанбе? Ему не нравится сближение с оппозицией. «В их глазах и я, и Иммамали (Рахмонов) — все мы неверные». Он своего мнения не изменил. Не будет исламского фундаментализма в Таджикистане, пока он здесь. Он в любое время уйдет в любое государство. Перемирие многим не нравится здесь, в Курган-Тюбе, не нравится в Гиссарской, Ленинабадской и в Кулябской областях. Как он себе представляет будущее Таджикистана? «Таджикистан никогда не сможет быть независимым. Не знаю, что будет». У него трое детей. Зимой он подымается в шесть утра, летом — в пять. Бегает, немного тягает железки. Ест щи, борщ, которые готовит теща. Служил в Афгане и на Кавказе. Любит читать книжки про войну, но некогда. Хочет написать пособие по ведению боевых действий в горах. 70 % его офицеров прошли Афган.
Выборы у границы с дьяволом
Георгиевский избирательный округ № 52 — это обширный кус земли размером с Бельгию и Голландию вместе взятыми. Степь и полупустыня. Сухой горячий климат. Очень сухое лето в восточной полупустынной части, в районе Нефтекумска, и более мягкое лето в городе Георгиевске, основанном казаками в 1777 г. Более мягкое, потому что близки первые отроги Кавказских гор. До Пятигорска от Георгиевска — пару часов в автобусе. На юге 52-й избирательный граничит с Чеченской Республикой, с Республикой Северная Осетия, с Кабардино-Балкарией. На востоке он граничит с Республикой Дагестан, на северо-востоке — с Республикой Калмыкия. И если добавить, что второй по численности город округа — это знаменитый подлой атакой банды Шамиля Басаева, трагически опущенный степной Буденновск, то можно понять, насколько это опасное место под солнцем. Граница с Чечней проходит по Курскому району, южнее станицы Галючаевская, и представляет собой жалкую траншею длиной 34 км, шириной 2 м, глубиной 1 м 20 см. Чуть дальше от нее расположены два КПП, обитатели которых запираются и сидят круглые сутки, редко рискуя высунуть носы. Одним словом — самый горячий округ России. Не граничит он только с самим дьяволом. Пока еще.
Вот там я был кандидатом в депутаты. Десять моих доверенных лиц — восемь пацанов и две девушки — ходили по степям ловить души человеческие, входили в пыльные села, где их встречали как первых большевиков, там не видели москвичей (трое доверенных лиц были москвичи) столетие. Ребята несли обитателям мои вполне разумные задачи и предложения. Два типа листовок и газета плюс радиоклипы в трех городках — вот все агитационное меню, которое смогла предложить им Национал-большевистская партия… Среди предложений основное было — создание в Ставрополье стратегического военного округа. Я ведь выяснил чудовищные вещи: что г. Георгиевск «защищают» только батальон стройбата и два воинских подразделения численностью по взводу каждый. Что в Буденновск чеченам сегодня еще легче попасть, чем в 1995 г. Ни одного КПП по дороге, а «охраняют» город вертолетчики да 205-я бригада (местные называют ее «двести пьяной», и поделом…). Что электричка со станицы Ищерская в Чечне идет в Россию недосмотренной! Так вот, я предложил добиться объявления Ставрополья стратегическим округом, что означает: размещение в крае мощного армейского корпуса, установку ракет среднего и малого радиуса действия, создание аэродромов стратегической авиации. Создание мощной системы укреплений — настоящей границы с контрольно-пропускной полосой, какая была в СССР. Для строительства и обслуживания военных объектов потребуются многие тысячи рабочих рук. Таким образом, создание стратегического округа решит также проблему безработицы в крае, писал я в своих листовках.
Мы хорошо работали, раздали и расклеили 65 тысяч листовок и экземпляров спецвыпуска газеты «Лимонка», отпечатанной в Минводах. (Нам очень помог отличный мужик Игорь Сидельников, гл. редактор «ТВ-недели» в г. Георгиевске. Спасибо тебе, Игорь!) Москвичи: Коровин, Хоре, Цветков; местные: Титков, Тяглый, Летуновская; ковровцы: Ирина Табацкова и Сергей Громов (они работали в Буденновске, плохо и мало спали, скудно питались, но за пять недель проделали большую работу).
15 сентября оказалось, что победил Мещерин, красномордый представитель местной сельхозэлиты, председатель колхоза (как и предыдущий умерший кандидат Манжосов). Возвратившись из районов, ребята понуро сообщили мне, что на выборы не пришел даже средний возраст. Только старики! Молодежи на каждом участке побывало от одного до пяти человек. Процент посещаемости за два часа до конца выборов был 24 %, но его натянули до 30 с лишним процентов, потому как избир-комиссии срочно мобилизовали людей и машины и ездили, заставляя стариков голосовать на дому. На 636-м избирательном участке 382 человека проголосовали на участке и 250 — на дому. Неподъемные больные, слюнявые, слабоумные, проголосовали за местного сельхозцарька, кандидата КПРФ! Тут я понял простую истину: вся местная номенклатура и есть КПРФ, это не партия, но социальный класс местных князьков! 60 тысяч голосов из 138 тысяч избирателей, явившихся на выборы, были поданы за председателя колхоза из КПРФ. Они не помнили его фамилии, добравшись до участка, называли его Мищенко, Мищаков, даже Марков, но упорно голосовали за него.
