«Добро пожаловать в ад!»
В моей биографии есть малоизвестный эпизод 1997 года, достойный создания на его основе захватывающего приключенческого фильма-сериала. Судите сами: весна, отряд нацболов, девять человек, во главе с Лимоновым едет участвовать в… назовем целью участие в отделении Кокчетавской области от Республики Казахстан. Областной Совет, так случилось в тот год, маслихат насчитывал в своем составе 22 русских и только двоих казахов. Второго мая в Кокчетаве должен был состояться казачий круг, на котором будет провозглашена независимость Кокчетавской области. Затем за независимость должен был проголосовать маслихат. В случае неудачи мирного пути планировалось вооруженное восстание. Каков сюжет, а?
В марте семиреченские казаки приехали в Москву и попросили нас о помощи. Либо деньгами, либо людьми. Денег у нас не было, мы сформировали отряд и поехали.
Что из этого вышло, я вижу, оглядываясь за мое плечо, в ярких сценах. Предлагаю обернуться со мной.
Плацкартный вагон. Заняли два с лишним плацкартных, открытых взглядам купе. Пацаны и молодые мужики. В составе отряда: майор-пограничник, старший лейтенант — оперативник милиции, рок-музыкант, студент-геолог, мент из муниципальной милиции, художник, юный татуированный панк, беглый студент с Украины. Ну и я, председатель Партии.
В районе станции Белинской, не доезжая Пензы, подверглись обыску московских оперативников. «Пулеметы везете?» Стало ясно, что наш отряд «ведут» спецслужбы. Еще один обыск за городом Уфа.
И еще один, ночной, где-то между Петропавловском и Кокчетавом, уже на территории Республики Казахстан. Обыскивали хмурые казахи в черных кожаных куртках.
Следующая сцена. Перрон ж/д вокзала в городе Кокчетав. Утро. Перрон весь залит людской жижей, милицией и военными. Гляжу из открытых для высадки дверей вагона, стою за проводником. Ругаю себя матом за неопытность, нужно было сойти с поезда на какой-нибудь станции до Кокчетава. Но теперь уже не поправишься. Первым выхожу из вагона, отряд за мной, решительно шагаем куда-то. По пути меня узнает Галина Морозова, она встречала людей ЛДПР. Должны были приехать, обещали, но никогда не приехали.
Далеко мы не продвигаемся. На том же перроне нас берут в плен всех, вместе с Морозовой. Ведут в местный отдел милиции при вокзале. Сажают в железные клетки. Проводят обыск наших рюкзаков. Называют «боевиками».
Появляется хмурый человек в плаще и кепке. Подполковник Гарт. Приглашает меня к себе в кабинет. Там уже в наличии четыре казаха с видеокамерами и множество милицейских начальников. Гарт (ясно, что потомок ссыльных немцев) читает: «Я подполковник Гарт, начальник линейной милиции г. Кокчетава. Я уполномочен довести до вашего сведения постановление Генпрокуратуры Республики Казахстан по поводу проведения казачьего круга в городе Кокчетав. Проведение данного мероприятия запрещено».
Гарт предлагает мне ознакомиться с бумагой и подписать на обороте, что я ознакомлен. Я подписываю. Далее следует неожиданное заявление Гарта: «Вы можете вернуться в Россию, но можете оставаться на территории Республики Казахстан при условии, что не будете участвовать в политических акциях». Я: «Мы остаемся, подполковник». Гарт потрясен.
В квартире Морозовой. Три комнаты, первый этаж. Эту зиму в Кокчетаве было тяжело. Отказали и канализационная система города, и электроснабжение. Жители высоток вырыли во дворах землянки. Там готовили пищу на открытом огне. Все леса и рощи вокруг города вырублены. Мы ждем установления связи с казаками. По нашим сведениям, не все арестованы. Между тем власти Казахстана серьезно подготовились к русскому казачьему восстанию. Все дороги в город блокированы, ж/д и аэропорт — тоже.
У дома Морозовой нас стерегут и охраняют военные и казахская милиция. Каждое утро к нам приходит майор Казахской национальной безопасности Карибаев, рыжеватый, спокойный и умный мужик лет сорока, проводит у нас весь день. Беседует со мной до потери сознания, желая меня к себе расположить. Цитируем обильно казахского акына Абая и Омара Хайяма. Спрашиваю: почему вы нас не арестовали на ж/д станции? Смеется: «Еще успеем. А если серьезно, вопрос о вашем аресте обсуждался на уровне премьер-министра. Решили, что арест такого известного человека повредит Казахстану». Карибаев сообщает мне, что 4 мая специальным указом Совета министров Кокчетавская область ликвидирована, слита с Северо-Казахстанской, маслихат распущен, так что никакого русского большинства более.
Неделя проходит в квартире Морозовой. В город не выпускают. Майор Карибаев приносит водку и пьет со мной, явно желая, чтоб я разговорился. Я пью, но не рассказываю, рассказывает Карибаев. Ребята ходят злые, матерят казаков: и где они?
На девятый либо на десятый день в квартиру Морозовой пробирается связной казак. В полной темноте я подымаюсь с ним на лестничную клетку третьего этажа, он закуривает что-то вонючее и нашептывает мне в ухо нерадостные вести. Когда затягивается, видно, что на руке отсутствуют два пальца. Проведена совместная операция российских и казахстанских спецслужб по подавлению русского восстания в Кокчетаве. Российские спецслужбы разгромили две базы восстания по ту сторону границы, в Курганской и Омской областях. Арестованы: он перечисляет фамилии руководителей восстания… «А что делать нам?» — задаю вопрос. «Спасайтесь, хлопцы, как можете… — молчит. — Есть сведения, что вас в России арестуют, как только вы пересечете границу». И казак уходит в темноте вниз по лестнице.
Ужинаем. Кашу с тушенкой. Встаю, говорю о ситуации. Восстание подавлено. Надежд, что вдруг вспыхнет, нет. Русское восстание подавлено с помощью России, что ни в какие ворота не лезет. Есть сведения, что в России нас арестуют. Нужно принять решение. Какие есть мнения?
Мнения они высказали. Потом я сказал мое. Предлагаю не возвращаться в Россию, но попытаться пробиться к нашим в Таджикистан, там стоит 201-я Гатчинская дважды краснознаменная дивизия.
