Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Фарзой, словно угадал его мысли:
— Тяжелые времена настают. Мы потеряли много хороших воинов, но враг от этого не стал слабее. Аланы вернутся. Если волк украл одну овцу, он придет за второй.
— Это так. Вкусив крови, зверь не отступится, — согласился Умабий.
— Некоторые роды отделились, уходят на заход солнца, и это только начало. Боюсь, нам не устоять… Буду уводить людей…
— Если нам объединиться, мы могли бы остановить алан.
— И кого ты видишь во главе аорсов? Евнона? Меня? Кто отдаст власть? У твоего отца есть ты, у меня — Инисмей. И он, и я хотим видеть вас вождями, царями аорсов. Я это знаю, имелся у меня с ним давний разговор… Но и это не все. Знать и с той и с другой стороны может возмутиться. Не захотят быть нижние аорсы под верхними, а верхние под нижними.
— И то верно, достаточно найдется таких, кто собственную выгоду ставит прежде общей.
— В том-то и беда. Думаю, что и объединение нам не помогло бы. Но помню, как и все верхние аорсы, о том, что в трудное время пришли нам на выручку наши братья. И того не забуду. Передай отцу, что я, Фарзой, даю слово до самой смерти оказывать помощь нижним аорсам и сыну своему накажу.
— Я не верховный вождь, но клянусь делать все, что в моих силах, — взволнованно произнес Умабий.
— Верховным вождем ты будешь, в это верю. Как и твоему слову. Потому и отдал за тебя Торику… Береги ее и внука…
К костру подошли трое, спросили Умабия.
Воины указали на вождей. Они сидели вне светового круга костра, а потому были плохо узнаваемы.
Все трое аорсы. Старик из кочевья, воин Умабия и… Сухрасп. Умабия его появление удивило.
— Сухрасп? Ты откуда?
Вперед выступил воин:
— Старик говорит, что нашел его полумертвым в степи, когда охотился, привез в свою повозку, вылечил. Если верить его словам, не прошло и трех дней, как он, — воин кивнул на Сухраспа, — начал ходить.
Умабий хотел спросить, что с ним случилось, но воин опередил:
— Сухрасп говорит… твои отец и мать…
Сердце Умабия застыло в ожидании.
— Они… Они умерли.
* * *
Весть о поражение аорсов обрадовала верховного вождя Даргана, но одновременно озадачила. Радовало то, что поражение могло обернуться для Умабия, Горда и Росмика смертью, но ведь оно же могло обернуться неприятностями и для него. Верхние аорсы, не выдержав натиска, могут пойти по его владениям и, что страшнее, следом придут аланы. Но пришли ни те, ни другие. В один из дней, на рассвете, возвратилось войско Умабия. Поредевшее, оно все еще представляло грозную силу.
Даргана разбудили голоса и возня у повозки. Вождь схватил меч, выпрыгнул наружу. Вид у него был не выспавшийся и несколько растерянный. Всю ночь он просыпался в холодном поту. Сны его были ужасны. Зимегана явилась ему из иного мира, грозила окровавленным жертвенным ножом, смеялась, говорила о том, что не случайно она ухватила его за ногу, когда он погнался за Сухраспом, полуистлевший труп Туракарта, с кабаньим клыком в руке, взывал о помощи, Евнон пытался силой напоить его отравленным вином.
То, что он увидел, казалось продолжением дурных снов. Вокруг его повозки стояли воины Умабия.
«Значит, войско вернулось. Как случилось, что меня не предупредили? Такое возможно, если они двигались быстро и скрытно, избегая кочевий. Но почему?» — метались в голове вождя тревожные мысли.
Даргана удивила странная тишина. Он не слышал радостных криков, выворачивающего душу плача женщин и детей, не дождавшихся своих близких, не было звуков, что испокон веков сопровождали возвращение войска. Не обнаружил вождь и своих телохранителей, коими обзавелся, опасаясь за свою жизнь… Было гнетущее молчание. Молчание воинов, окруживших повозку, молчание соплеменников, стоящих за их спинами. Воины расступились. На середину образованного ими круга вышел Умабий:
— Как спалось, Дарган?
Дарган сдвинул брови:
— Тебя, Умабий, ни римляне, ни греки, ни боспорцы не научили вежливости! Или ты забыл, как полагается приветствовать верховного вождя?!
— А достоин ли ты быть вождем?
— Тебе ли, сосунку, решать, кто должен быть вождем?!
— Не мне. Им, — Умабий указал на стоящих вокруг людей. — Перед ними ты должен ответить за то, что свершил.
— Ты хочешь меня в чем-то обвинить?
— Да. Ты, Дарган, убил Туракарта — моего брата! Ты отравил моего отца Евнона в сговоре со жрицей Зимеганой, которую сам же и задушил.
Дарган разразился смехом, успокоившись, сказал:
— Так ты пьян, Умабий! А я-то думаю, откуда в тебе столько дерзости?
— Нет, Дарган, я не пьян. Это ты опьянен желанием властвовать и ради этого не пощадил ни соплеменников, ни жрицу. Это ты отступил от наших обычаев. И тому у меня есть свидетели.
Воины за спиной Умабия расступились. На середину круга вышли Газная и дрожащая от страха старуха Пунгра.
— Сумасшедшая знахарка и дряхлая старуха? Это твои свидетели?
— Есть еще один. Мои воины встретили его в одном из кочевий верхних аорсов. Он скрывался от твоего гнева. Имя его Сухрасп.
По толпе прокатился неодобрительный гул. Многие еще верили, что это он убил жрицу. Из-за спин воинов, припадая на одну ногу, вышел Сухрасп. Умабий продолжил:
— Это его мечом ты заколол Зимегану после того, как задушил ее.
Лицо Даргана исказила гримаса страха. Теперь сомнений не оставалось — Умабию известно обо всех его злодеяниях. Зловещая тишина повисла у повозки вождя, она не предвещала его обладателю ничего хорошего. В отчаянной попытке оправдаться и склонить соплеменников на свою сторону он выкрикнул:
— Нет! Не верьте ему! Он подкупил этих людей, чтобы они лжесвидетельствовали против меня. Ему нужно стать на мое место!
— Это не твое место. — Умабий не упустил возможности уколоть противника: — Ты называешь себя вождем аорсов, но я не вижу знака орла на твоей правой руке.
Слово Умабия, словно стрела, ранило самолюбие Даргана. Рык, подобный звериному, вырвался из его груди. Умабий задел больное место нового вождя аорсов. Покалеченная кисть не давала возможности нанести на нее знак вождя рода, на левой же руке его могла носить только женщина-жрица.
Умабий продолжил:
— Ты обвинил меня в обмане и должен ответить за свои лживые слова и за свои преступления. Пусть единоборство решит, кто из нас прав. — Умабий выхватил меч. Меч Сарматии, завещанный ему Кауной. Со дня ее смерти он не расставался с ним ни днем ни ночью.
— Ты умрешь, — прохрипел Дарган, обжигая соперника испепеляющим взглядом.
— Раз так, я, как и ты, буду биться левой рукой. — Умабий перекинул меч из правой руки в левую.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
