Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Работника Ной увидел в дальнем углу двора, размеренно взмахивая мотыгой, тот копал яму – могилу для своего хозяина. Успел выкопать изрядно, углубился в землю на два с лишним локтя. Судя по всему, копал он давно, просто Ной не обратил на него внимания, когда пришел, потому что помыслы его были заняты кузнецом и устремился он сразу в кузню, не глядя по сторонам.
Возле работника никто не стоял – кому охота смотреть, как копают яму, эка невидаль. Ной подошел поближе. Когда его тень пала на яму, работник обернулся. Ной подумал о том, как можно жестами спросить его о том, что произошло ночью, но работник опередил его, не иначе как прочел вопрос во взгляде. Он выпрямился, опустил мотыгу к ногам, сжал правую ладонь в кулак и ударил себя ею в грудь. Затем указал левой рукой на дом, закрыл глаза, открыл их и отрицательно помотал головой. «Я был в доме, спал, ничего и никого не видел», – перевел Ной.
Работник указал левой рукой на кузницу и сделал непристойный жест, затем снова ударил себя кулаком в грудь и указал левой рукой на дом. «Когда хозяин ложился с женщиной, я уходил в дом», – догадался Ной.
– Кто приходил ночью к Гидвону? – машинально спросил Ной. – Кто была эта женщина?
Спохватившись, он указал рукой на кузницу, затем очертил ладонями в воздухе нечто, похожее, по его мнению, на очертания женского тела и вопрошающе посмотрел на работника. Тот понял, а может, он умел читать по губам. Помотал головой, как будто говорил «нет», а затем поднял ладони и закрыл ими свое лицо так, чтобы не закрытыми остались только глаза. Ной понял, что женщина закрывала лицо свое и потому работник не знает, кто она.
– Я знаю, – сказал он работнику и ушел. «Столько дел еще предстоит, – думал Ной, – всего шесть дней осталось, а я теряю драгоценное время на то, на что предпочел бы не терять его совсем. Сим с Хамом скоро привезут дерево, Иафет уже работает, а я…»
Солнце поднималось по небу все выше и выше, но Ною казалось, что сейчас сумерки. Он шел, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг, только в том месте, где оставил тело умершей нищенки остановился, но тела там уже не увидел и решил, что кто-то, в ком еще осталась жалость и сострадание, похоронил ее. Сразу же подумал о том, что в чьих-то душах еще могло остаться добро, что кто-то еще успеет раскаяться и решил, что возьмет с собой тех, кто в последний день придет к Ковчегу и попросит об этом. И тех, кто придет раньше тоже возьмет, благо место найдется, а припасов теперь можно купить достаточно. Если эти люди придут к Ковчегу и пожелают войти в него, значит, так угодно Господу…
«Я покончу со всеми, кто живет на земле: она переполнена их злодеяниями. Я уничтожу их всех, а с ними и всю землю. Но ты сделай себе из дерева гофер ковчег и устрой в нем отсеки, а изнутри и снаружи обмажь его смолой. Пусть он будет в длину триста локтей, в ширину – пятьдесят, а в высоту – тридцать. Сделай крышу – так, чтобы сверху она выступала на один локоть. Сбоку сделай дверь. Пусть будут в ковчеге первый ярус, второй и третий. Я затоплю землю и уничтожу на ней всех, в ком есть дыхание жизни. Все, кто живет на земле, погибнут. Но с тобою будет у Меня договор, что Я беру тебя под свое покровительство. Ты войдешь в ковчег – с сыновьями, женой и женами сыновей…»
– Все, кто раскается и возжелает спасения, – дети мои названные, – шептал Ной на ходу, – они войдут со мной в Ковчег и спасутся… Господи, если я неправ, то пошли мне знак и я последую воле Твоей…
Знака не было. Только камень, пущенный чьей-то недоброй рукой, угодил в спину, когда Ной шел мимо рынка, но Ной не обратил на него внимания, только ускорил шаг. Это злая забава бездельников – бросить в прохожего камень, а когда он остановится и начнет оглядываться по сторонам, забросать его целым градом камней, улюлюкая и насмехаясь. В неподвижную цель попасть много легче, нежели в движущуюся.
По мере приближения к Ковчегу не только на сердце становилось легче, но и солнце, казалось, светило все ярче и ярче. Придя на луг, Ной, к огромному своему удивлению, увидел там Сима и Хама, разгружавшими привезенное дерево. С учетом того, что строительство шло к завершению и для экономии времени, доски и балки складывали не под навесом, а у самого Ковчега, равномерно распределяя их по длине его, так, чтобы протянуть руку, взять и прибить на положенное место.
– Неужели у ваших волов выросли крылья? – пошутил Ной, несмотря на то, что видел волов, щипавших траву неподалеку, и видел, что никаких крыльев у них нет.
– Атшар оказался настолько любезен сегодня, что отрядил грузить наши подводы несколько человек, да еще сам вместе со старшим сыном помогал нам, – сказал Хам, переглянувшись с Симом. – Не успели мы вдохнуть и выдохнуть, как подводы были нагружены доверху, и мы тронулись в обратный путь.
– Ох, не верится мне, что этот скверный человек способен на такое без принуждения, – заметил Ной, оглядывая привезенное дерево и находя его превосходным. – Признавайтесь, что вы ему сказали или сделали.
– Не сказали мы ни одного плохого слова и не сделали никому из людей никакого зла, – сказал Хам. – Разве что нам не спешили отворять ворота…
– И что же?
– И тогда брат Сим стукнул по ним ногой… Представляешь, отец, у Атшара были такие хлипкие ворота, что от легкого толчка они повалились вместе с оградой.
– Видел я эти ворота, – многозначительно ответил Ной, давая понять, что провести его не удалось. – А что Гишара?
– Пришла и хозяйничает вместе с матерью, – ответил Хам. – Все хорошо, отец.
– И слава Богу, – сказал Ной. – Возьмемся же за работу, ибо Господа следует славить не только словами, но и делами.
«Закончить бы так, чтобы осталось достаточно времени для сборов», – думал Ной, радуясь тому, как споро идет работа.
Доски и балки, казалось, сами собой, чудом, вставали на предназначенные им места, или то было следствием общего духовного подъема, слаженности в работе и возросшего за время строительства Ковчега мастерства.
В полдень Эмзара с Гишарой принесли обед. Гишара выглядела смущенной, но в то же время довольной. «Как она?» – взглядом спросил Ной у Эмзары. «Хорошо», – также взглядом ответила она и едва заметно улыбнулась. Ной ел густую мучную похлебку с мясом и нахваливал ее пуще обычного своего обыкновения, потому что догадался, что похлебку готовила Гишара, и хотел ободрить ее и сделать ей приятное. Добавки он просил дважды.
– Вечером после работы идите домой, накрывайте на стол и ждите меня, – сказал Ной, покончив с обедом. – Я сделаю одно дело и приду, чтобы праздновать вместе с вами прибавление в нашей семье.
– Эти прибавления окончены, дело за другими, – сказала Эмзара, обводя взглядом сыновей и невесток.
– Если Господу будет угодно, то мы не будем испытывать недостатка в потомстве, – сказал Ной, – ведь он избрал нас для продолжения рода человеческого. Но всему свое время…
Всему свое время, и потому к Хоар Ной пришел поздно, потому что работалось всем сегодня с особенной охотой и, даже когда зашло солнце, строители Ковчега продолжали работу при свете луны и костров. «Еще одну доску – и закончим», – говорили себе они, но когда доска оказывалась на месте, то руки сами собой тянулись за следующей. Женщины – Сана, Гишара и Шева – ходили внизу, привязывая доски и балки к веревкам, а мужчины втягивали их наверх и прибивали. Работали до тех пор, пока Иафет не выронил топор и тот не упал вниз, едва не угодив по голове Сане. Тогда Ной велел заканчивать, и, подавая пример, спустился вниз первым и пошел, но пошел не домой, а к Хоар.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
