Книга Реверс. Пограничье - Александр Громов

– Все, – сказал Псих, – приехали.

Длинно пропищали тормоза. Поезд с лесом остановился на какой-то станции. Паровоз выдохнул облако пара.

– Точно по расписанию, – с удовлетворением сказал Псих.

Макс выглянул из будки. Светало. Утренняя прохлада пыталась влезть в будку и отступала, вытесненная жаром топки.

В тендере осталась лишь небольшая горка расколотых поленьев.

Псих слазил за тендер и разомкнул крюк сцепления. Отпустил тормоз, дал немного пара, и паровоз неспешно покатил куда-то. По раннему времени встретили только стрелочника, лениво махнувшего рукой Психу, на что Псих ответил аналогичным взмахом. Ползли мимо обомшелые дебаркадеры, унылые станционные постройки, а дальше, за забором и деревьями, угадывались городские окраины – такие же одноэтажные, сельского вида домики, как в Тупсе, окруженные фруктовыми деревьями, огородами и хлевами. Но, в отличие от Тупсы, товарная станция находилась здесь на солидном расстоянии от пассажирской.

– Что это за город? – спросил Макс.

– Пулахта, – ответил Псих, не в первый раз бросив на своего кочегара внимательный взгляд. – Узловая станция. Граница в трех милях. Дальше только Ничья пустошь, а за ней Сурган. Только это уже не моя дистанция. Отсюда и в Аламею, в самый Ахтыбах поезда идут, но это опять же не мое. Тебе куда надо-то?

– Я и сам не знаю, – признался Макс.

– Нынче вечером я снова еду в Тупсу. – Хочешь со мной? Опять так же, только уже за деньги?

– Не знаю, – сказал Макс. – Вряд ли.

– Жаль, если вряд ли. Кочегар из тебя ничего, подходящий. Я бы за тебя словечко замолвил. Ты это… ты решай скорее. Если нет, так я сразу потребую другого кочегара. Помощник мой то ли выздоровел, то ли нет, да и не любитель он колуном махать. А ты, вижу, на паровозе не впервой…

– Не впервой, – сознался Макс. – В… там, где я жил, я занимался инженерным делом… по паровому транспорту. Обязан был знать. Доводилось и с паровозом знакомиться.

– Ну? – удивился Псих. – Чего ж не сказал? И за помощника можешь?

– Нет, – подумав, ответил Макс. – Путевой сигнализации не знаю.

– Брось. У вас она другая, что ли?

– Другая…

Псих только головой покачал: бывают же, мол, в жизни чудеса и чудики! Подогнав паровоз к водокачке, он безжалостно стравил остатки пара.

– Ну что, едешь со мной?

– Если надо решать сейчас, тогда нет, наверное, – сказал Макс.

– Боишься, что ли? – Псих фыркнул. – Зря. Пока ты с поезда на землю не ступил, никто тебя не тронет, будь ты хоть убийцей-садистом. Лесной Старец, и тот нас не трогает… Слушай, может, это и не моего ума дело, а все-таки любопытно: куда ты дальше двинешь?

– Не знаю.

– Ну что ты заладил: «не знаю» да «не знаю»! – рассердился Псих. – Других слов не выучил? Первый раз такого контрабандиста вижу, который не знает своего маршрута. Ну, не хочешь говорить – не надо, мне-то что? Тебе жить, тебе решать. Встретились – разошлись. Спасибо не говорю, потому как ты свое спасение отрабатывал. Одежду оставь себе и вали куда хочешь. Очень мне интересны твои дела, тьфу!

– Почему это я контрабандист? – оторопев, спросил Макс.

– Ты меня совсем уж дураком-то не считай, – обиделся Псих. – Думаешь, не знаю, кого пограничники награждают татуировкой? Что это у тебя там, а? Родинка такая, что ли?

– Вроде того, – сказал Макс, рассматривая правое запястье. – Пигментное пятно.

– Да ну?

Макс промолчал, раздумывая, как лучше ответить. Есть по-честному, то у многих в Гомеостате было такое пятно на правом запястье. Почему-то именно на правом! Правда, у Марты такого пятна не было, но вот у Матвея – было. Одно время Макс и умный дворник спорили о распространенности этого пятна у жителей города и не пришли ни к какому выводу. Необъяснимый феномен природы, мол, и все.

– Говоришь, такое пятно пограничники ставят? – спросил наконец Макс. – А зачем?

– Не всем ставят. Только попавшимся контрабандистам-иномирянам ставят, да и то на первый раз просто окружность. Окружность со штриховкой – это, брат, уже серьезно. Попадешься с такой татуировочкой пограничникам – шлепнут без разговоров, они на это дело быстрые. Тьфу, да кому я все это объясняю! – Псих даже хохотнул. – Слышь, ты меня почти обдурил. Если бы не татуировочка… Артист из тебя вышел бы классный, вот что я тебе скажу. А теперь давай-ка ближе к делу. Тебе куда надо-то – в Аламею, в Сурган? Скажи – сведу с кем надо, сделаем. Не бесплатно, конечно. Одежду сносную найдем. Если денег сейчас нет, потом отблагодаришь, ну и еще дистанцию-другую кочегаром проедешь. Годится?

– Подумаю, – сказал Макс.

– Ну, думай, думай. Только думай скорее.

Куда уж скорее! Мысли и так скакали, как камешки в погремушке, наталкиваясь одна на другую.

– А если соглашусь… ну, допустим, в Сурган… ты мне поверишь? Мне даже нечего в залог оставить. Тебе что, ни разу не случалось быть обманутым?

Псих захохотал во все горло.

– Еще бы не случалось! Но знаешь, обычно я верю людям. Думаешь, почему меня Психом прозвали? Только потому, что я однажды провел тяжелый состав по аварийному мосту? Ха-ха. Тот мост – так, эпизод. Остальное – жизнь. Такое вот у меня кредо. Людям – ну, не всем, конечно, – надо верить, это окупится.

– И как, окупается? – не удержался от вопроса Макс.

– Мое богатство еще впереди.

– Так ты расчетливый альтруист?

– Точно! – Псих вновь расхохотался. – Это ты верно про меня сказал. А вот тебя, друг Макс, я что-то не пойму. Крутишь, темнишь… По глазам-то я вижу: не врешь. В смысле, чаще не врешь, чем врешь. Насчет того, что ты не иномирянин, уже попадавшийся на контрабанде, больше мне не заливай, не надо. Ты тот, кем выглядишь. Думаю, ты с Земли. А теперь валяй, расскажи мне про свою амнезию.

Макс уныло покачал головой.

– Ты не поверишь…

– Может, и не поверю. А ты хотя бы попробовал?

– Тогда слушай, – решился Макс. – Я пришел из мира, именуемого здесь Гомеостатом, а там – просто миром, причем единственным. О существовании Центрума и других миров я узнал менее двух суток назад…