— В чем дело? Не тот, кого ты хотела?
Выражение его лица стало жестоким. Он отошел от нее и взялся за ручку двери.
— Так я верну Роджера, — произнес он.
— Не в этом дело!
— Вот как?
Его голос по-прежнему был ленивым, а глаза буравили ее насквозь.
— Тогда в чем же? Нет камеры, перед которой ты привыкла разыгрывать сцены?
Холли молча смотрела на него, слишком потрясенная его словами, чтобы что-то сказать. Линк пожал плечами.
— Так это нетрудно организовать, — ледяным тоном произнес он. — В конце концов, это же Мехико. Взятка проведет тебя куда угодно, даже в запертые номера отеля. Одна камера — не проблема. А может, нужно несколько?
— Зачем ты это делаешь? — прошептала Холли.
— Что — это? Я сократил свою поездку в Техас…
— Я не знала, что ты был… — перебила она.
— Ты же не спрашивала о моей работе, — в свою очередь, не дал ей договорить Линк.
— Я думала… — начала Холли.
— Я был в Техасе, присматривал арабских скакунов, — снова перебивая ее, заговорил он, — но не мог не думать о тебе, о том, что ты сказала…
— О нас?
— О модельном бизнесе, — поправил он. — Я вдруг подумал, что, возможно, не вполне представляю себе, в чем заключается работа профессиональных моделей. И вот я здесь. Холли облегченно вздохнула.
— Ну, теперь ты понял? — произнесла она. Линк скривил губы в жалком подобии улыбки.
— Да уж, насмотрелся, — мрачно произнес он. По спине Холли пробежал холодок.
— Ну и какие выводы ты сделал? — спросила она.
— Ничего нового. Я весь вечер наблюдал, как твой полуголый босс целует тебя, и выслушивал сальные догадки зевак, столпившихся у канатов, о том, какова ты в постели.
— Я рада, что это было столь захватывающе для зрителей, — резко произнесла Холли. — Для меня это было не так романтично.
Линк был несколько озадачен.
— Это были дежурные поцелуи, — уверенно продолжала она. — Работа, и ничего больше.
— Все поцелуи? — ухмыльнулся он.
— Кроме одного. Когда меня поцеловал ты, мне показалось, что я окунулась в солнце.
Линк мгновенно почувствовал, как в нем шевельнулось желание. Внутренний голос подсказывал ему, что Холли испытывает те же чувства.
— Сомневаюсь, что Роджер согласился бы с тобой по поводу дежурных поцелуев, — произнес он.
— Это его проблемы, — отчеканила Холли. Линк взъерошил рукой волосы.
— Что же тогда считать моими проблемами? — тихо спросил он. — Роджера?
— Считай, если тебе очень хочется.
— Как это?
— А так. Мне нужен один-единственный человек на земле. Ты.
У Линка перехватило дыхание.
— Ты потрясен? — спросила она. — Я не играю с тобой, Линк. Я слишком люблю тебя для этого.
— Тогда почему ты не бросишь карьеру модели? На этот раз его голос не был ни злым, ни уверенным. В нем сквозило простое любопытство.
— Странный вопрос.
— Почему?
— На самом деле ты хочешь знать, почему я не желаю разрушить частичку себя тебе в угоду, — произнесла она. — Это не любовь, Линк. Это ненависть.
— Но… — начал он.
— А если бы я попросила тебя отказаться от того, что ты любишь, от ранчо, например, — перебила она, — как бы ты назвал это? Любовью или ненавистью?
Линк резко глотнул воздух.
— По-твоему, если я люблю тебя, так должен любить и твой модельный бизнес? Так?
— Моя профессия — часть меня, так же как и ранчо — часть тебя. Если ты не можешь принять меня такой, какая я есть, значит, не любишь меня.
Повисла тягостная пауза.
— Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться, — наконец сказал он.
— Неужели? Тогда зачем же?
— Ты знаешь. Ты поняла это, когда целовала меня.
Глаза Холли расширились. Желание тенью промелькнуло в их глубине, когда она вспомнила, с какой легкостью он разжег в ней необузданную страсть.
— Это все, что ты хочешь от меня? — прошептала она.
— Этого же ты хочешь и от меня. Не отрицай. Меня еще никто так не целовал.
Холли вздрогнула.
— Просто я люблю тебя.
Линк прижал ее к себе и застонал, ощутив под руками теплоту ее обнаженного тела.
— Поцелуй меня еще, — попросил он. — Я хочу, чтобы мы вместе окунулись в солнце.
— Но…
Он прижал ее к своим бедрам, чтобы она почувствовала, как он сильно хочет ее.
— Завтра, — хрипло пробормотал он. — Поговорим обо всем завтра.
* * *
Холли проснулась до того, как прозвенел будильник.
Так было всегда в дни съемок. Она ненавидела будильники и выработала в себе способность просыпаться немного раньше, чем начинало трезвонить механическое чудовище.
Она осторожно освободилась от рук Линка и нажала кнопку будильника. В комнате было темно, несмотря на слабый золотистый свет ночника.
Линк что-то пробормотал и беспокойно пошевелился, ища Холли даже во сне. Она снова скользнула в его объятия. Он прижал ее к себе и глубоко, спокойно вздохнул во сне.
Холли упивалась его теплом. Приятно было чувствовать тяжесть его руки, обхватившей ее бедра, вдыхать аромат его кожи, наслаждаться загорелым телом. Ей нравился вкус его губ и кожи, нравилось лежать, уткнувшись носом в густые волосы на его груди.
Холли слышала, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Больше всего ей хотелось, чтобы оно остановилось, давая ей возможность подольше побыть с Линком. Но надо было вставать. Сделать зарядку, принять душ, причесаться, привести в порядок ногти — словом, сделать то, что считалось обязательным атрибутом профессии.
Холли так соскучилась по Линку, что ей было нелегко оторваться от него.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Слова одиноко прозвучали в тиши.
Ответа не последовало.
Да она и не ждала его. Даже если бы Линк не спал, она вряд ли услышала бы то, о чем мечтала: «Я люблю тебя».
Сердце сжалось от щемящей тревоги.
Всю ночь напролет Линк любил ее. Ее тело с готовностью откликалось на его чарующий призыв. С каждым разом Холли становилась все более изощренной в ласках. Они отдавались друг другу с подлинной страстью.
Линк доводил ее до наивысшего блаженства, а затем удваивал его, каждым сладостным движением тела доказывая, что нет предела фантазии.
