все равно его узнал. Перед ним, трясясь и бессвязно причитая, стоял глава Солихальской академии наук – тот самый, которого Терри увидел в мираже, окутавшем его в башне Авроры. Академик дрожал всем телом, руки в старческих пигментных пятнах то взлетали к лицу, то опускались, чтобы дернуть полы сюртука. Когда Терри представил, как эти руки прикасались к Саре, в желудке шевельнулся ком тошноты.
– Это мой конкурент, – объяснил Оливер. – Знакомьтесь! Шерн Барнтмейер, академик, лауреат государственных премий и дальше в том же духе. Мы, видите ли, соревновались в том, кто первым создаст работающий механизм трансформации материи.
«Поэтому его и прикрывали», – подумал Терри, вспомнив господина Ваноццо и все проблемы с делом обескровленных девушек.
– Он правильно понял мои слова, – продолжал Оливер. – Сильное сердце – это сильная воля. Выбирал девушек с больными сердцами, но у него не было Ангеата.
«И у него не было Крысиного короля, – подумал Терри. – Это именно его воля и жажда власти и мести создавали те камни».
Барнтмейер наконец-то опустил руки. Перед Терри стоял старик, убийца его сестры, он был жалок. Он был даже не человеком – гнилью, которую надо было вычистить из мира.
Все это время им владело стремление одолеть конкурента. И ради того, чтобы посрамить Оливера Гринна и его рубины, Барнтмейер убил Сару и еще четырех девушек.
Оливер открыл ящик, и Терри увидел палаческие инструменты. Ему никогда не приходилось бывать на тех допросах, которые, говорят, еще проводили королевские палачи, но он мог оценить то, что было в ящике. Оливер хорошо подготовился.
Наверно, хотел присутствовать и ассистировать.
– Я… – пролепетал академик, и его руки снова дернулись, словно он хотел закрыть лицо. – Я… простите. Мне очень жаль. Простите меня.
Ему не было жаль, и Терри прекрасно это понимал. Барнтмейер просто боялся мучительной смерти, наверняка Оливер сказал, что брат одной из убитых девушек не станет с ним церемониться. Академик так ничего и не понял, и ему было плевать и на Сару, и на всех остальных. Если его сейчас отпустить, то он просидит несколько дней дома, успокоится и все начнет заново.
– Полагаю, вы представляете, как с этим обращаться? – Оливер мотнул головой в сторону ящика, и Терри машинально кивнул. Да, он не бывал на допросах, но по долгу службы видел самые затейливые орудия убийств. – Может, позвать консультанта?
Штаны Барнтмейера потемнели, и в воздухе разлился резкий запах мочи. Оливер выразительно завел глаза к потолку, и академик пробормотал:
– Простите. Простите меня.
Терри едва не рассмеялся: следующим номером программы должны стать слова «я не хотел». Старик рухнул на колени и не устоял, распластался по полу, и Терри сморщился: впечатление было исключительно мерзким. Что, интересно, сказали бы подчиненные, увидев, как глава Солихальской академии наук подмочил репутацию?
– Нет, – отрезал Терри и резким движением захлопнул ящик. – Передайте ее величеству, что я хочу не казни, но суда. Убийца пяти девушек должен отвечать за это по закону.
Оливер уважительно покачал головой: похоже, он не ожидал такого поворота. Терри мысленно усмехнулся: вот, сумел убедить верного слугу Крысиного короля. Потряс его.
Академик разрыдался. Пополз на карачках к Терри, пытаясь поцеловать его ботинок. Терри отшатнулся.
– Почему же? – поинтересовался Оливер. – Я ценю и принимаю ваше решение, господин Бренсон. Но мне надо как-то описать ее величеству ваши мотивы.
Терри улыбнулся.
– Все очень просто, – ответил он. – Там, в подземелье, когда Крысиный король занял мое тело, я кое-что понял.
Оливер вопросительно поднял бровь.
– Что же, позвольте полюбопытствовать?
– Я никогда, ни при каких обстоятельствах не должен стать таким, как вы, – ответил Терри, и легкость, которая укутала его невидимым плащом, почти отрывала от земли. – И таким, как он. Вот и все.
Он отпихнул академика, который по-прежнему порывался лобызать его ботинки, заливаясь слезами и благодарностями, и отошел к окну. Оливер снова выглянул в коридор, и вскоре Барнтмейера выволокли из комнаты.
– Вы сумели меня удивить, господин Бренсон, а это редко кому удается, – уважительно произнес Оливер, когда стоны и всхлипывания академика стихли. – Ваша просьба будет исполнена. А документы на титулы все-таки сохраните. Мало ли, пригодятся когда-нибудь. Не вам, так вашим детям. Когда-нибудь они у вас будут.
Терри сдержанно кивнул и вышел из комнаты.
* * *
Принц Берайн ждал Мию в своей спальне. Когда слуга с поклоном открыл дверь, пропуская ее внутрь, Мия невольно задалась вопросом, сможет ли отсюда выйти.
Во дворце топили все печи, было очень жарко, но озноб пробирал ее до костей.
Берайн лежал на большой кровати под балдахином. Сейчас на нем была темно-красная пижама, и Мия невольно отметила, что она ему велика: должно быть, одежду торопливо принесли, не зная, какой размер нужен для измененного тела его высочества. Увидев Мию, принц улыбнулся, как тогда в парке, и тело сработало само, как учили: Мия склонилась в реверансе и сказала:
– Счастлива видеть вас, ваше высочество.
– Присаживайтесь. – Берайн указал на одно из кресел, и Мия послушно села. – Простите, что общаюсь с вами вот так, лежа. Я пока слаб.
– Надеюсь, вы скоро… – сказала она и осеклась. Теперь Берайн получит все, чего у него не было до этого. Танцы, охоту на волков, занятия гимнастикой, женщин. Все это время он развивал свой ум – теперь сможет заняться телом.
Она вспомнила, кто теперь смотрит на мир глазами Берайна, и уловила тонкую нитку запаха северных подземелий, снега и ягод. Однажды король Берайн отправится на Север, приедет к Ангеату, и Тристан Кейдн улыбнется его губами.
Наконец-то он победил.
– Я знаю, что вам пришлось пережить для того, чтобы я изменился, – произнес Берайн с искренней признательностью. – Мне хотелось бы отблагодарить вас. Приказ о присвоении почетного титула флаг-дамы и флаг-лорда вам и вашему супругу уже подписан ее величеством.
Родители Мии сейчас бы бросились в пляс от таких новостей. Их дочь стала первой фрейлиной государыни – это и почет, и уважение, и солидные денежные выплаты. Терри теперь должен был сопровождать его высочество, а потом, когда Берайна коронуют, станет первым и главным помощником владыки. Королева проявила небывалую щедрость. Королевство будет потрясено.
– Благодарю вас за вашу доброту, Берайн, – ответила Мия и сама удивилась своей дерзости, вот так назвать принца по имени. Но после того, что случилось на алтаре, она могла позволить себе любую дерзость. – Вы и ваша матушка очень щедры. Но мы с мужем вынуждены отказаться от такого замечательного предложения и новых обязанностей.
Берайн улыбнулся, словно ожидал услышать именно такой ответ. В его глазах мелькнули мягкие золотые огоньки.
– Отчего же, позвольте
