Рыдая, Рэми поднес руки к лицу и закрыл залитые слезами щеки.
— Я помню, как бросил поднос и побежал к всаднику, выкрикивая проклятия. Лошадь встала на дыбы, и человек упал на землю. Я накинулся на него — я душил его, бил по лицу!.. Я старался сдернуть с его головы черную повязку, но даже если бы они убили меня, я бы продолжал бить его. Вдруг повязка оказалась в моих руках. И я увидел… я никогда не забуду…
— Что, Рэми? Что ты не забудешь?
— Лицо как череп скелета, с ужасными желтыми зубами и меткой в глазу.
— Это был Эсп… — выдохнул Симеркет… — с такой маленькой меткой, что она казалась слезой?
Рэми кивнул, глядя на него широко открытыми глазами.
— И тогда они ранили тебя.
— Я не помню, как это произошло. Помню только, что моя голова словно лопнула, как воздушный шар. Я упал на этого человека. «Уберите его! — кричал он. — Уберите его!» И странно, что…
Голос Рэми был теперь едва слышен, слова слились в невнятное бормотание. Симеркет приложил ухо к его губам.
— …Я мог понимать все, что они говорили… неужели я заговорил вдруг по-вавилонски?…
— Нет, Рэми, — с горькой усмешкой произнес Симеркет. — Ты понимал их, потому что они говорили по-египетски!
Рэми уже достаточно долго находился под воздействием снадобий, чтобы Кем-весет мог начать операцию. Но старый врач приказал Симеркету и Мардуку держать пациента за руки.
Хотя Симеркет был нерасположен к такому заданию, он по крайней мере обучался в Доме очищения и более или менее привык к разрезам и наложению швов. Мардук же сразу побледнел и велел одному из своих людей подойти к Рэми. Но его люди упали на колени и задрожали от страха. Вскрывать тело ножом считалось святотатством, противоречащим воле богов, — и это у воинов, которые, возможно, выпотрошили сотни людей на поле боя!
Мардук уже собирался прогнать их, когда снаружи донесся тихий голос.
— Я это сделаю, — произнесла Нидаба, проталкиваясь сквозь воинов и приближаясь к ложу больного. Симеркет встал с той стороны, где должен был делаться разрез, чтобы она не видела раны. Нидаба опустилась на пол и положила голову Рэми себе на колени. Ее пальцы с позолоченными кончиками крепко сжали его череп.
Потом Кем-весет спросил у исинов, кто среди них заклинатель крови? Исины недоуменно переглянулись. Они даже не слышали о таком! Бормоча про себя что-то о невежестве, Кем-весет взял скальпель и надрезал себе бедро. По ноге потекла кровь.
— Пусть твои люди входят сюда один за другим, — приказал Кем-весет Мардуку. — Быстрее, пока кровь не свернулась!..
По крайней мере два десятка солдат прошли через ком-нату, прежде чем Кем-весет нашел заклинателя крови — им оказался молодой исин, раньше он был обычным фермером. Когда тот приблизился к эскулапу, рана на бедре Кем-весета перестала кровоточить.
— Вот он! — объявил Кем-весет. — Он-то мне и нужен! Исины засуетились и уставились на фермера, словно тот оказался демоном. Кем-весет внятно всем объяснил, что египтяне, как более цивилизованная нация, давно знали о заклинателях крови — и что примерно один человек из десяти обладает способностью останавливать кровотечение одним лишь своим присутствием.
— Конечно, люди редко знают о том, что обладают этим даром, — добавил он, сажая заклинателя возле головы пациента.
Все было готово к началу операции. Кем-весет быстро сделал надрез вокруг вмятины над ухом Рэми. Больной застонал, но не очнулся. Кем-весет осторожно срезал кожу, обнажив кость. Из раны брызнула кровь, выплеснувшись на колени Нидабы. Она не издала ни звука, и выражение ее лица оставалось спокойным.
— Где заклинатель? — резко спросил Кем-весет.
Оказалось, что он спрятался в углу каморки. Мардук насильно посадил его возле Рэми — кровотечение остановилось.
— Сиди там! — свирепо прорычал на дезертира Мардук.
Кем-весет взял долото и деревянный молоток и начал стучать по черепу Рэми. Затем ввел в рану сверло. Несколько ударов молотка, поворот — и он извлек аккуратный обломок кости, обнажив находившийся под ней розовато-серый мозг. Мозг пульсировал в свете ламп, и даже Симеркет заметил черную кровь и фрагмент кости, который давил на него.
— Теперь, — сказал Кем-весет, — я должен удалить этот обломок — вот так! — и остатки старой крови. Да… есть! — Он ловко вставил плоский диск из полированного серебра, который сформировал из куска, вытребованного у Симеркета, и укрепил его с помощью смолы мастикового дерева.
— Говорят, что мозг никчемный орган, — вещал Кем-весет, накладывая швы иглой с продетым сквозь нее сухожилием ягненка. — Но смотрите, что этот крошечный кусок кости смог сделать бедному мальчику! — Он поднес обломок к свету, где все могли увидеть, как заблестела на нем кровь. С восклицаниями и ругательствами исинские воины заерзали на своих местах. Но Кем-весет продолжил лекцию: — Это говорит о том, что мозг должен быть годен на что-то. Вы согласны?
Никто ему не ответил. Кем-весет пожал плечами и начал подшивать кусочек кожи. Затем приготовил массу из меда и трав, намазал ее на кусок ткани и прижал к ране. Закончив, он обмотал голову Рэми тряпкой.
Только тогда он встал на ноги, возвещая:
— Еще вина! Мне! — По комнате прокатился общий вздох облегчения.
Симеркет почувствовал, что он весь в поту и что головная боль, подступавшая целый день, окончательно сдавила ему виски. Он не сказал о ней Кем-весету, опасаясь, как бы тот в порыве исцеления не бросился кромсать его череп…
— Когда ты будешь знать, выживет ли мальчик? — спросил его Симеркет.
— Следующие десять мер водяных часов все покажут, — ответил врач. — Если у него разовьется лихорадка, он умрет.
Десять часов! Он не мог ждать десять часов. Он сойдет с ума в этой могиле! Ему необходимо пройтись пешком, побродить по улицам, подышать свежим воздухом. И тут он понял, в чем нуждался больше всего в этот момент; им овладел демон гнева — он нуждался в вине.
— Я должен уйти, — скороговоркой произнес он. — Вернусь позднее. У меня есть дело в городе.
Кем-весет заверил его, что побудет с больным, пока они не узнают его судьбу — какой бы она ни была.
Не говоря ни слова ни Мардуку, ни Нидабе, Симеркет бросился бежать. Мардук крикнул ему вслед, что если он подождет, то найдется человек, кто выведет его наверх. Но Симеркет не стал ждать. Даже когда Нидаба окликнула его, предлагая помощь, он и тогда не остановился.
Без фонаря, без провожатого — он понятия не имел, куда бежит. Он просто бежал вперед, перепрыгивая через корни, через разбитые керамические плитки, бежал, падая и спотыкаясь. Когда вдалеке забрезжил слабый свет, просачивающийся сквозь решетку шахты, Симеркет бросился к ней. Он нашел винтовую лестницу и полез вверх. Ему потребовалось несколько минут на то, чтобы найти щеколду, но в конце концов, задыхаясь, он сумел выйти на вавилонский сумеречный свет.
