про Фергуса, нежели посторонние. Йель знал, что все они точно это говорят не со зла, а изобретатель почему-то вызывал у него смутное отторжение. Да, он был приятным, добрым и даже гениальным мужчиной, дядей принца Йохима, очень старался помогать всем и в особенности принцу, но отчего-то Михаэлю вечно слышались нотки змеиного шипения в его мягком баритоне.
Они спустились вниз по каменным ступеням, и изобретатель на ходу нащупал выключатель, освещая помещение. Пахло свежей побелкой, металлом, с открытого маленького окошка под потолком тянуло травянистой свежестью и землей. Половина комнатки была огорожена вмонтированной решеткой. Видно было, что это сделали совсем недавно, но для каких целей, спрашивать не было времени.
– Вот тут. Размещайте его здесь, а я пока схожу за всем остальным. – Мужчина указал на кушетку у стены за решеткой и затем ушел.
Кейран и Михаэль тут же втащили Фергуса внутрь и положили на жесткий матрас. Монтгомери устало вздохнул, и Йель потянулся вытереть след Греховой крови с его лица.
– Надо успеть все сделать прежде, чем он очнется. – Кейран прикрыл глаза на мгновение. – Что там у меня?
– Вы испачкались в крови.
– Не испачкаешься тут, – проворчал Кейран, посмотрев на Фергуса. – Сходи переоденься. Я присмотрю за ним.
– Я не оставлю вас с ним наедине. – Йель скрестил руки на обнаженной груди. Монтгомери возмущенно посмотрел ему в лицо:
– Не настолько я стар, чтобы не справиться с полуживым Грехом.
– Это Фергус, которому не дали побежать за Грейденом, – нахмурился Йель, не убирая руки. А затем вспомнил лицо Мейбл и смягчился. – Он чуть не откусил Мейбл голову. Она честная, не стала бы преувеличивать. Если уж он на нее напал…
Кейран тут же устало опустил плечи. Он посмотрел в безмятежное лицо Греха.
– Никогда не думал, что буду искать в Грехе человечность.
– Человечность у него есть. Вот что с разумом сейчас, интересно, – проронил Йель. – В общем. Сделаем все и пойдем отсюда вместе.
Глава 12
Двадцать лет назад
Мальчишка не выглядел напуганным, хотя Пернатый чувствовал исходящую от него нарастающую тревожность. Он смотрел тяжело, исподлобья, и если Фергус пытался как-то его изменить, то Хайнц с удовольствием отметил про себя, что ему не удалось.
Грейден сжимал пальцы в кулаки и молчал так, словно его привели на допрос. Он очень отличался от того маленького мальчика, которого когда-то видел Грех. В нем появилось больше подростковых черт: он стал выше, жилистее и что-то в его взгляде неуловимо поменялось, но что именно, выяснять у Пернатого не было времени.
– Где Фергус?
Это первое, что произнес мальчик после долгого молчания в ответ на тираду Греха, и тот сжал кулаки от досады, потому что рассчитывал явно не на это.
– Фергус оставил тебя. Его здесь нет, Грейден, поэтому сейчас тебе лучше обдумать то, что я сказал.
– Я хочу его увидеть.
Мрачный взгляд потемнел, и мальчик еще сильнее нахмурился, комкая пальцами рукава простого горчичного цвета свитера. Грея не проведешь, он не поверит пустым словам незнакомца, выкравшего его из собственного дома, и Пернатый устало опустил плечи под давлением детской решимости.
– Ты не сможешь его увидеть. Мне очень жаль, Грей, но Фергуса больше нет.
– Что вы с ним сделали?
– Мы ничего не сделали. Так… Мне очень жаль, Грейден, но так бывает. Рано или поздно такие, как мы, уходят, и в этом нет ничьей вины. Я буду с тобой и помогу преодолеть это, ты не один. – Хайнц мягко улыбнулся, протягивая руку, но Грей ловко уклонился и вжался в стену.
– Я хочу увидеть Фергуса. Не важно, в каком состоянии, – упрямо твердил мальчик, и Пернатый скрипнул зубами, невольно вспоминая, где еще видел такую твердолобость и несгибаемость во взгляде.
«Скажи, что сожалеешь, и больше так не будет. Сожалей о содеянном – и ты останешься в живых, Фергус». – «Нет. Они заслужили это. Я готов убить снова, если потребуется».
– Ты должен перестать полагаться на Фергуса, милый. – Пернатый зашуршал одеждами, присаживаясь на корточки перед мальчиком, ради которого он прошел такой путь, и мягко улыбнулся ему. – Не бойся. Я тебе не враг. Поверь, у тебя более важная цель в жизни, ты станешь великим Мастером. Будешь учиться у лучших Мастеров. Разве не к этому ты шел все это время? Разве Фергус не говорил тебе, какой ты сильный и храбрый?
Грейден вздрогнул, и его пальцы сжали рукава до белеющих костяшек. Он прикусил нижнюю губу, сдерживая себя от потока слов или ненужных высказываний. Пернатый почувствовал, как дребезжит все внутри него, как нервы ребенка натянулись до тончайших нитей, но серые глаза остались сухими и упрямо темными.
– Я все равно хочу его увидеть, – он практически прошептал, словно это было последнее, за что он цеплялся, и Хайнц начал всерьез опасаться.
– Мне правда очень жаль, что так получилось, Грейден. Если бы я мог вмешаться раньше или как-то изменить произошедшее… – Грех покачал головой, хотел коснуться мальчика, но тот так тесно вжался в стену, что стало понятно: трогать его нельзя.
Пернатый начал нервничать так же, как Грей. Он не хотел говорить ему, что, возможно, Фергус жив, ведь тогда мальчишка наверняка сбежит. И сказать, что этот отбитый на всю голову монстр его бросил, тоже не получится, потому что, судя по упрямо сжатым губам, мальчишка не поверит ни единому слову. Значит, надо сказать так, чтобы он напрочь про него позабыл здесь и сейчас.
– Что за важная цель? Что вам нужно? Я не понимаю, – внезапно хрипло спросил Грейден.
– Стать великим Мастером. Ты сможешь учиться этому у лучших Мастеров, стать сильнее и… обуздать его. – Пернатый протянул руку и, не обращая внимания на напряжение мальчика, ткнул пальцем в скрытый под одеждой кристалл. – Ты сможешь управлять им. Сможешь управлять этой силой, исполнить свой долг и стать тем, кем тебе предначертано.
– И вы хотите, чтобы я поверил? – Мальчик покачал головой, презрительно сморщившись. – Пока я не увижу, что стало с Фергусом, пока не узнаю точно, я никуда не пойду. Мне все равно. Я не обязан идти за вами. Я… – Он глотнул пропитанный дорогим парфюмом Греха воздух, подавился взволнованным вздохом и прижал кристалл к себе обеими руками, пряча от Хайнца. – Я никому ничего не должен!
Пернатый замер, пораженный внезапной тирадой этого невозможно ценного ребенка, и едва сдержал ругательства, хлопая длинными ресницами.
– Фергус мертв.
Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел подумать. Хайнц смотрел на окаменевшего вмиг Грея с показным сочувствием, пристально следя за реакцией и
