щебечет о неприкосновенности информации о клиентах, но я замечаю, как за её спиной переглядываются две другие девушки. Ещё бы, им Сашка так расписывал про свою «великую любоффф», а тут – я, куртка и джинсы в мокрых грязных пятнах, на лице тоже наверняка пятна, и да, кончики, чтоб их, не запаяны…
Кривлю презрительную физиономию, шагаю к арке, одна из девушек бросается наперерез, заслоняя проход в зал.
– Девочки, не бесите, – прошу ласково. – Где этот кобель?! Урод, блин, только отвернёшься, он уже к каким-то бабам…
На меня начинают оборачиваться. Всего зала мне не видно, но прямо напротив арки стоит стол маникюрщицы под яркими лампами. Мастер от работы не отрывается, а вот клиентка, пухленькая дамочка в рыжих кудряшках, поднимает голову и презрительно кривит личико, становясь похожей на пекинеса.
Администраторы наперебой уверяют, что да, заходил молодой человек, но ничего такого, он просто хотел выбрать подарок. Я снова повышаю голос, надеясь, что за визгом никто не поймёт, как меня трясёт, и несу какую-то чушь насчёт того, что подарки он дарит своим шлюхам и, что если мне не скажут, где он, я вот сейчас пойду и сама его, козла такого, найду. Брюнетка Вера уже открыто переглядывается с коллегами и косится куда-то под стол – чёрт, сейчас же охрану какую-нибудь вызовет…
– Гоша, ищи его! – рявкаю я.
Дракон проскальзывает мимо той девушки, что пытается не пустить меня внутрь, она взвизгивает, шарахается, и я тут же этим пользуюсь. Белая плитка и холодные белые лампы вызывают ассоциации с операционной, спасают только развешанные по стенам картины с разнообразными цветными хамелеонами. Налево – парикмахеры и зеркала, в дальней стене две двери, в углу ещё одна маникюрщица. Мне вдруг становится неуютно от мысли, что в зале семь человек с ножницами в руках – и все смотрят на меня. Гошка красной молнией проносится вправо, взлетает по тянущейся вдоль стены узкой лестнице на площадку над залом, взвивается на перила, сердито свистит, и я бегу за ним, пока не поймали…
Когда я оказываюсь на середине пролёта, дверь на площадке распахивается.
– Что здесь происходит?
Я замираю, хватая ртом воздух. Вышедшая мне навстречу женщина красива настолько, что первым в голову приходит эпитет «нечеловечески». В первый миг мне даже чудится исходящее от неё сияние – светится идеально ровная кожа, светятся идеально уложенные золотистые локоны, светится длинное белое платье, – но ящерка тут же реагирует, вспышка магического тепла проносится от запястья к голове, проясняя мысли. Спецэффекты исчезают, красота остаётся – даже как-то неудобно орать на такую…
Администраторы наперебой начинают объяснять. Элис смотрит на меня, и я ощущаю странное раздвоение – одна часть сознания пытается сгореть со стыда за то, что я тут, вся такая лахудра скандальная, мешаю людям работать, вторая же полнится весёлой боевой яростью и чувствует, как пульсирует на кончиках пальцев магическое пламя.
– Девушка, – ледяным тоном произносит хозяйка салона, – вам лучше выйти. Иначе вас выведет охрана.
– Да щас, – огрызаюсь я. Краем глаза вижу, как в зал проскальзывает пара мужчин в строгих костюмах, но одна я отсюда точно не уйду. – Сашка! Выходи, зараза!
Элис демонстративно переводит взгляд мне за спину, но я не ведусь – вряд ли там что-то интересное, помимо охраны, – а решаюсь на прорыв. На каблуках да вверх по лестнице бежать неудобно, но зато этого от меня не ожидали, потенциальная ведьма ахает и прижимается к стене, а я наконец врываюсь в кабинет и…
Запах специй и цветов. Уютный полумрак. Полукруглый стол. Свечи – почему везде и всегда свечи?! Поднос с чашками и чайником, рядом – каталог и шкатулка с какими-то баночками и пузырьками. Кресло с высокой спинкой у стола и в кресле Сашка: на физиономии идиотская блаженная улыбка, рубашка наполовину расстёгнута, куртка валяется на полу… Гошка уже взобрался к нему на колени, поставил передние лапы на грудь и тычется носом в подбородок, но он не реагирует, пока не ловит мой взгляд. Идиотская улыбка становится шире.
– Ка-тень-ка…
Мне хочется рычать. Подхожу ближе, с размаху залепляю ему пощёчину, так что голова перекатывается по спинке кресла. Он вздрагивает, глядит обиженно – и я добавляю с другой стороны. В кабинет вламывается охрана, я вцепляюсь в Сашкину руку и визжу, чтоб вставал немедленно и шёл домой, щедро добавляя эпитетов разной степени цензурности про него, кобеля, его личную жизнь, каких-то баб и ситуацию в целом. В голове бьётся ледяная мысль, что меня должны видеть и слышать прочие клиентки – убивать на глазах у толпы не станут, хотя Алёне ведь это не помогло…
Гошка рявкает на охранника, протянувшего ко мне руку, и недвусмысленно скалит зубы. Мужик неуверенно оглядывается на хозяйку. Та поджимает губы, указывает взглядом на дверь.
– Нам всем стоит успокоиться, – с мягкой укоризной произносит она, и я снова отлавливаю в себе искры стыда за своё поведение. – Давайте присядем, выпьем чаю…
Ага, понюхаем ещё какой-нибудь дряни.
– Я с тобой, мочалка крашеная, в одном поле не присяду, – шиплю сквозь зубы. – Что ты ему подлила, а?! Гоша, домой, живо!
Охранник уже взялся за ручку двери, но дракон успевает выскользнуть. Снаружи визжат, я тяну Сашку за руку, что ж ты лось-то такой тяжелённый… За дверью снова визжат, Элис нервно оглядывается, Сашка кое-как принимает вертикальное положение, но едва не валится на охранника. Тот машинально подхватывает его, выпустив дверь, и я тут же пинаю её ногой, распахивая во всю ширь.
– Пусть уходят. – От голоса Элис за моей спиной снова веет холодом. – Живо, иначе я вызову полицию.
Мне становится смешно от мысли, что может приехать Князев – вот уж кто будет счастлив нас тут увидеть. Тут же соображаю, что это нервы, что срываться нельзя, надо доволочь этого лося хотя бы до машины и вызывать полицию уже самой – и как так нас отпускают, если эта мымра чем-то накачала Сашку?! Хотя кто его, болезного, знает, может, опять какая-то нестандартная реакция на безобидный чай…
Мы спускаемся, я на автомате продолжаю возмущаться про неверных мужиков, которые как напьются, так сразу налево. Клиентки и мастера продолжают пялиться – кто брезгливо, кто сочувственно. Я очень благодарна охраннику, который поддерживает Сашку справа – одна бы я его не выволокла, он же едва ноги переставляет, словно и впрямь в дымину пьяный. Нас вежливо выводят на крыльцо, вручают Сашкину куртку и напоминают, что видеть нас в салоне не рады, а посему хозяйка очень просит не приходить и не провоцировать. Да со
