его глаз катились слезы. – Цюйцинь, ты должна выжить. Пожалуйста, не сдавайся. Умоляю, Цюйцинь.
Горячие слезы капали на ладонь принцессы, и сердце ее заныло. Ей хотелось сбросить эту руку, но у нее не было сил. Ее ресницы затрепетали и снова опустились.
– Цюйцинь, я люблю тебя. Ты можешь не прощать меня, но ты обязательно должна жить. Ты должна бороться. – Пальцы, сжимающие ее ладонь, еще крепче вцепились в нее. Голос продолжал шептать. Мин Сянь снова погрузилась в дрему, отдаваясь на милость болезни.
Когда она открыла глаза на следующее утро, того человека, конечно, рядом с ней не было. В ее ладонь мертвой хваткой вцепилась матушка, а лекарь рядом с ней, проверяющий пульс, не прекращал приговаривать, что Четвертая принцесса миновала самую опасную стадию болезни и теперь непременно пойдет на поправку. Однако ей ни в коем случае больше нельзя так простужаться, она обязательно должна надевать дополнительный слой одежды, каждый раз выходя на улицу, а в ее покоях всегда должна стоять жаровня. С того дня молодая принцесса пошла на поправку. Когда она смогла вставать с кровати и делать несмелые шаги, император Мин Дуань покинул этот мир.
На слабых, еле держащих ее ногах Четвертая принцесса приняла последний императорский указ отца. Глядя на свиток в своих руках, она с горечью подумала:
«Зачем я должна жить? Дай мне хотя бы одну причину».
Глава 26
История Ши Гуаня
Воспоминания еще не успели погаснуть в ее сознании, когда она увидела Шан Юя, и потому в глазах императрицы отразилась боль от раны, которая до сих пор казалась свежей. Великий советник молча смотрел на нее, не делая попыток приблизиться, а затем, словно опомнившись, опустился на колено.
– Зачем Ваше Величество вызывали этого подданного? – спросил он тихо, не поднимая головы. Он слишком хорошо знал Мин Сянь, чтобы понять, о чем та только что размышляла. Услышав приказ посреди ночи, он также ни капли не удивился и сразу же отправился во дворец, чтобы в дверях узнать, что императрица уже отменила его. Подобная нестабильность Ее Величества ему тоже была понятна. Однако он решил все-таки войти и замешкался, увидев во взгляде императрицы злость.
– Поднимись, – голос прозвучал холодно и отстраненно. Когда великий советник поднял глаза, он увидел, что императрица уже совладала с собой и нацепила маску безразличия. – Нам не спалось из-за произошедшего сегодня, и Мы увидели на столе картину, которую так и не отослали тебе.
– Императрица слишком щедра, – снова поклонился Шан Юй. Оправдание не выдерживало никаких вопросов, поэтому он не стал спрашивать. Гораздо важнее, что он здесь – ночью – в личных покоях императрицы. – Этот подданный готов развеять ваши тревоги, Ваше Величество. Почему вы не можете уснуть?
– Сыграй с Нами партию, – вместо ответа сказала Мин Сянь, кивая на стол для вэйци. Они уселись с двух сторон, и императрица приказала подать чай. Она взяла в руки черный камень и поставила его на доску.
Шан Юй тут же поставил белый камень – совсем близко. Императрица нахмурилась.
– Что ты думаешь о просьбе Цзи Хэ? – спросила она, опуская еще один камень на доску.
– Просьба Второго принца Ци необычна. Непонятно, какие мотивы им двигают, – с готовностью отозвался Шан Юй. – Можете ли вы утверждать, что он со всей искренностью радеет за доброе имя простолюдина Мин Сюаня?
Это имя из уст великого советника покоробило Мин Сянь, и маска равнодушия на ее лице как будто треснула, но затем снова вернулась в норму.
– Мы не знаем, – просто отозвалась Мин Сянь. – Но Мы не думаем, что Цзи Хэ – расчетливый и хитрый человек. Он еще ребенок.
– Значит, кто-то направляет его за спиной. Этот Ши Гуань – вы правда узнали его? – Шан Юй посмотрел на нее, а затем наконец поставил белый камень на доску.
– Да, его лицо Нам знакомо. Он точно второй помощник циньвана Цзе. – Мин Сянь покрутила в руках камень, чувствуя, что душевная тревога медленно утихает от присутствия Шан Юя – тот своими вкрадчивыми вопросами расставлял по местам все мысли в голове императрицы. Подобное воздействие на нее раздражило Мин Сянь. Она нахмурилась, опуская камень. Она не хотела этого. Ее захлестнуло чувство сожаления и тоски, что она не успела вовремя отменить приказ. Куда лучше Шан Юю было не приходить.
– В таком случае Вашему Величеству следует доверять интуиции, – легко отозвался Шан Юй.
– Интуиции… – задумчиво протянула Мин Сянь.
– Ранее никто не подвергал сомнению, что циньван Цзе погиб в подстроенной Мин… – бросив быстрый взгляд на императрицу, Шан Юй поправился: – В подстроенной стычке с войсками Южной Сунь. Из-за того что противник поджег заставную башню, где оказался заперт циньван Цзе, многие улики и тела были уничтожены. Оба помощника также считались погибшими. Сам циньван Цзе получил смертельные раны и скончался спустя три дня, не приходя в сознание. Потому никто понятия не имеет, что на самом деле произошло в башне, – медленно рассуждая, Шан Юй вел императрицу сквозь воспоминания. – Если это действительно второй помощник и он выжил, это значит, что он может рассказать всю правду о произошедшем. Однако… можно ли ему верить? – Он поднял глаза на Мин Сянь.
Та пожевала губы, обдумывая этот вопрос.
– Империи Ци ни к чему подрывать работу Нашего двора и провоцировать внутренний разлад среди чиновников Северной Сунь. Наши страны живут в мире, подкрепленном свадебным союзом, – твердо сказала она. – К тому же во дворце сейчас находится Второй принц Ци. Пусть он и не наследник, он – второй сын императора, и вряд ли император Ци добровольно послал бы его в заложники. Он же всего лишь ребенок, и его свита не превышает двадцати человек. Следовательно, мотивы у них другие. Если разразится междоусобица, это не пойдет на пользу стабильности при дворе, и Цзи Хэ окажется в опасности. К тому же Ши Гуаню нет никакого смысла раскрывать свою личность сейчас, кроме…
– Кроме попытки вновь открыть дело бывшего наследного принца, – подхватил ее мысль Шан Юй.
– Верно. – Мин Сянь посмотрела на доску и с удивлением обнаружила, что на той уже множество камней. Всмотревшись в расположение, она положила камень, что держала в руке, обратно в чашу. – Мы проиграли. – Мин Сянь нахмурилась. Пока она размышляла, Шан Юй сумел отобрать у нее большую часть доски, застав ее врасплох.
– Вы позволили мне победить. – Тот сложил руки перед собой, отвешивая легкий поклон.
Императрица поднялась с места, одергивая полы халата.
– Можешь идти, – сказала Мин Сянь, отворачиваясь. Кажется, небо уже начало светлеть. Скоро придет Чжоу Су будить ее на утреннее собрание.
– Надеюсь, я смог развеять тревоги Вашего Величества. – Шан Юй тоже встал и глубоко поклонился. Не став испытывать терпение императрицы, он направился к дверям. Было видно, что Мин Сянь устала
