Динар перехватывает мою руку, переплетает наши пальцы. Жду почему-то, что сожмет. Больно-больно, невыносимо, но вместо этого он мягко держит мою ладошку в своей, проводит большим пальцем по внутренней части кисти, словно наслаждаясь моментом. И тут… тут я вспоминаю, что давно-давно точно так же он держал меня, когда делал предложение. С дешевым кольцом, потому что на дорогое не было денег, в нашей с ним небольшой обители, потому что на что-то большее и лучшее мы тогда не заработали.
Это пришло намного позже, Динар работал, чтобы выйти на достойный заработок, а я… я теперь думаю, зачем это все? К чему такие деньги, если они не сделали нас счастливыми? Если в дешевом съемном жилье я чувствовала себя более любимой, чем увешанная брендовыми шмотками и украшениями? Да и Динар… не стал счастливее с приходом в нашу жизнь денег. Свободнее, достойнее — возможно, но счастливее точно нет.
Я присаживаюсь рядом с ним, забираюсь на кушетку, держу его за руку. Кажется, постепенно Динар расслабляется, так что когда врач появляется в палате, то лишь удовлетворенно кивает и сразу же выходит, видимо, не имея времени задерживаться.
Мы оба молчим. Динар прикрывает глаза, продолжая поглаживать мою руку. А я, хоть и чувствую, как затекла нога, все равно не встаю. Продолжаю сидеть в этом моменте, словно собираюсь его запомнить, чтобы потом воскрешать в воспоминаниях. Интересно, если бы у Динара был шанс все исправить, он бы им воспользовался?
— Ясмин, — его голос звучит низко и хрипло, словно он долго кричал, хотя на самом деле никаких криков не было. — Ясмин…
— Я тут, что?
— Найди ее… — смачивает пересохшие губы языком. — Найди.
— Кого? — непонимающе хмурюсь.
— Ка… Карину, — прикрывает веки, морщась.
Во мне же… кажется, что-то умирает. Просто отваливается за ненадобностью важная часть тела. Я это чувствую. Ощущаю, как внутри меня что-то появляется. Это ревность? Или злость на себя, что позволила себе размечтаться?
Резко спрыгнув с кровати, хватаю свой телефон с тумбочки и собираюсь уйти из палаты Динара как можно быстрее, но он хватает меня за руку.
— Она виновата, — говорит. — Ее послал твой отец, чтобы следить за мной, но она предала его. Скажи моим людям, чтобы нашли ее.
Я сначала не понимаю, о чем он. Мне кажется, что о чем-то далеком, что было в прошлом, но затем до меня доходит, что он вспомнил. Судя по тому, что говорит о недавних событиях, вспомнить удалось все. По крайней мере я на это надеюсь, потому что очень уж хочется получить ответы на интересующие меня вопросы.
Глава 57
Стоит только Динару все вспомнить, как вокруг закручивается целый водоворот событий. По цепочке, кроме Багирова, находятся и другие замешанные в покушении люди. Несколько человек в правительстве, еще трое в полиции и два бизнесмена. Поверить не могу, скольким людям потребовался бизнес моего отца, и они были готовы на все, лишь бы его отжать и распилить. Каждый жаждал урвать кусок пожирнее, и, когда отец покончил с собой, набросились на меня, как коршуны. Но так и не смогли договориться между собой. Перессорились, не выработали тактику. В итоге угодили в собственноручно выстроенную ловушку.
— Мам, мам! — мальчики бегут ко мне, стараясь перекричать друг друга. — Там папа приехал!
Они в восторге. Радуются, ведь для них это настоящее событие, а для меня дополнительный источник стресса. Понятия не имею, что я должна сейчас делать. Собраться и уехать?
Я бы, пожалуй, так и сделала, но проблема в том, что уезжать нам пока некуда. В доме, где произошла перестрелка, еще не все убрали, а я не хочу везти детей туда, где им каждый уголок будет напоминать о том страшном дне, когда им пришлось прятаться в подвале.
С другой стороны кажется, что я вру сама себе, ведь дети даже не вспоминают о случившемся. Правда, как узнали, что этот дом принадлежит Динару, напрочь отказались уезжать и вовсе перестали спрашивать, когда же мы вернемся. Им все нипочем, лишь бы папа был здоров и рядом.
Как только Динар появляется в поле видимости, подходя ближе к беседке и беря мальчиков за руки, делаю вид, что увлечена чем-то на планшете. Тем более что я действительно увлечена — работой. По крайней мере, пока Динар не пришел, я думала над тем, что могла бы сделать для развития отцовской компании. Никогда прежде она меня не интересовала, потому что я была уверена, что отец не подпустит меня к своему детищу и отдаст его кому угодно, но не мне.
Реальность же оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Я теперь напрямую в бизнесе отца, переживаю, думаю, отвечаю за него. Малейшая ошибка — и все рухнет, а у меня растут два сына, которым уж точно бы не помешала компания дедушки в качестве наследства.
— Ну, что, хулиганы, слушали маму?
Как-то у Динара так легко получается ладить с сыновьями, что я непроизвольно завидую. Он не был особо хорошим отцом, но все же сумел удержать их любовь. Что бы он ни сказал и ни сделал, они непременно тянутся к нему и едва ли в рот не заглядывают, стоит ему лишь заговорить.
— Слушали-слушали, — отвечают как-то слишком легко, а ведь я совсем не учила их врать. Только говорить правду, даже если она может не понравиться другому. Удивительно, но оба решили придерживаться одной тактики, словно невербально договорившись. Впрочем… о чем это я? Да они наверняка так и сделали, чтобы не дать мне и шанса опровергнуть их слова. Хоть я и понимаю, что это, наверное, не очень хорошо, все равно улыбаюсь и хвалю их.
* * *
— А папу слушать будете? — спрашивает Динар, протянув руки к детям, но тут же, словно вспомнив, что на руки их брать нельзя из-за травмы, переводит руки на головы мальчиком, трепя их по волосам.
Ему тяжело. Сильному мужчине, который раньше мог двоих детей поднять на руки, не так-то просто сейчас смириться с тем, что он больше не может этого сделать. И дети тоже разочарованы. Я вижу их недовольные моськи и хмурюсь. Только же говорила, что Динару нельзя будет какое-то время брать их на руки. Они все уши мне прожужжали о том, что когда вернется папа, будет как и прежде катать их на себе и мне пришлось сказать, что как прежде уже не получится. Ни покатать их на руках, ни жить, как полноценная семья. Ни-че-го из этого нам больше недоступно.
