Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
дышит.
– Эй! – прохрипел Виктор. – Эй, ты чего?! Ты не можешь! Нет! Вставай! Вставай, Вася, вставай!
Он кричал и бил бывшего грузчика по щекам.
– Пожалуйста! Пожалуйста, встань!
Но Василий не встал.
Виктор обнял холодную голову и разрыдался.
– Почему так?! Почему?! – спрашивал он неизвестно кого. – Почему они все умерли? Это ведь я должен был умереть! Я! Это у меня рак! Рак! Я приехал сюда умирать, а умерли они! Они все! Почему?! – рыдал Витя.
Позже он успокоился, встал и поплёлся еле-еле дальше вдоль ручья, ему снова становилось хуже. Кое-как он проковылял так до вечера, а потом упал и потерял сознание.
Глава пятнадцатая. Вторая жизнь
Он видел плачущую Оксану. Видел печальные лица родителей, памятные лишь по старым фотографиям. Они с грустью смотрели на него и что-то тихо говорили Оксане, а она плакала и отворачивалась от них.
Он видел Полуоткатова. Полуоткатов был одет в кимоно и дрался как Брюс Ли. Он прыгал, вертелся в воздухе и избивал босыми ногами лицо Исхака Цыганского, который молча сносил побои и периодически восклицал писклявым голосом: «мы обязательно подадим апелляцию, обязательно!».
Потом он увидел свою первую любовь, Соню Щёчкину. Соня Щёчкина лежала голая в постели с белоснежными простынями и занималась лесбийской любовью с его последней сожительницей Лизой. Они делали это со страстью, а сбоку от них стоял адвокат Волков и снимал сцену на профессиональную камеру кинооператора.
Адвокат Волков объяснял что-то женщинам и подавал какие-то знаки.
«Да-да, вот так, – говорил Волков. – Больше ходатайства в движениях, больше ходатайства!»
Потом адвокат Волков повернулся к Виктору и сказал:
«Принеси мне шаурму из крысы в лаваше и с соусом из рвоты».
«Вы же понимаете, что всё это не просто так, – добавил деловым тоном врач Дефлоренко, вылезая из-под кровати лесбиянок. – Метастазы следует вычищать щёткой не менее четырёх раз в день. Вы должны тщательно чистить метастазы и промывать после этого белизной. Непременно белизной, помните это».
Ровной шеренгой на красной ковровой дорожке выстроились моряки с «Владимира Великого». Перед ними в форме генерала полиции, заложив руки за спину, медленно прохаживался негр людоед, главарь пиратов и орал «mother fucker!». Внезапно генерал людоед подскочил к капитану корабля и, сверкнув белоснежными зубами, откусил ему нос. Капитан не издал ни звука и, стоя с кровавой дырой на лице, чётко отдал честь и выкрикнул: «так точно!».
Виктор почувствовал, что летит. Он стал невесомым и парил над землёй. Он повернул голову и увидел, как рядом с ним летит огромная анаконда, а на её скользкой шкуре копошатся сотни разноцветных пауков.
Он услышал их голоса:
– Мамумба, шумба.
Гендальев открыл глаза и увидел вокруг себя чёрные лица.
– Догнали всё-таки, черти, – прошамкал он и снова провалился в сон.
***
Когда Виктор очнулся, он ощутил что лежит на чём-то мягком. Во рту было вязко, тело пронизывал жар, но уже не так сильно. Он огляделся и обнаружил, что находится в комнате, точнее не в комнате даже, а в помещении, со странными запахами.
Он огляделся. Кто-то одел его в старое мешковатое тряпьё и уложил на груду соломы. Из-за деревянной перегородки доносилось птичье кудахтанье.
– Эй! – закричал Виктор.
Распахнулась дверь, и в помещение вошла молодая негритянка. Она что-то быстро заговорила и настойчиво уложила Гендальева обратно на солому.
– Вы меня съедите? – спросил он.
Продолжая что-то говорить, негритянка потрогала его лоб и жестом приказала лежать.
– Ладно, ладно, – ответил Гендальев. – Окей!
Это слово она похоже поняла и звонко рассмеялась.
Дверь снова открылась, и вошёл негр, держа в руках глиняный кувшин.
Они перекинулись между собой короткими фразами, и негритянка вышла. Негр приблизился к Виктору, протягивая кувшин, показал жестом, что надо пить и вышел.
Виктор понюхал содержимое и пригубил. Пойло казалось обычным молоком с каким-то сладковатым привкусом.
Выпив половину кувшина, он снова забылся тяжёлым сном.
Периодически он просыпался и ходил в туалет. Его новые поработители поставили возле двери мятое ведро с характерным запахом, так что ошибиться, куда именно девать свои испражнения, было невозможно.
Просыпаясь, Виктор неизменно находил рядом с собой всё тот же глиняный кувшин со сладковатым молоком, который видимо постоянно пополняли, а также блюдо с вяленым мясом и лепёшки.
Погружаясь снова и снова с сон, Гендальев думал, что его решили откормить и вылечить, чтобы он стал вкусней и полезней. Он ни на минуту не сомневался, что попал к людоедам, но мысли о побеге он даже не допускал. Хватит с него джунглей, змей и пауков. Всё равно подыхать скоро от рака. Какая на хрен разница.
Он понятия не имел сколько времени прошло с того момента как он здесь очутился, но казалось, что не меньше недели. Лихорадка медленно отступала, и с каждым новым пробуждением он чувствовал себя всё лучше и лучше, пока в один прекрасный день не нашёл в себе силы встать и проверить дверь.
Виктор дёрнул, грубо прибитую на гвозди, ручку и чуть не упал от неожиданности. Дверь легко распахнулась!
Он прошёл по земляному полу мимо, огороженного досками, курятника.
Потом он вышел на улицу и с непривычки зажмурился от яркого света.
Он стоял посреди участка со вскопанными грядками, огороженного деревянным частоколом. Напротив сарая-курятника, где его держали, он увидел большой деревянный дом. Кое-где виднелись плодоносные деревца. Гендальев посмотрел направо и увидел загон с коровами. Посмотрел налево и увидел негров.
– Мах-шабала-руба! – воскликнул один из них.
Виктор поднял руки вверх, растопырив ладони:
– Нет-нет! Я не убегу! Я сдаюсь, сдаюсь!
Их было четверо. Молодой парень, мужчина постарше, старик и негритянка, которую он видел, когда просыпался.
– Сдаюсь! – повторил Виктор, продолжая держать руки поднятыми.
На мгновение все они застыли и вдруг неожиданно расхохотались.
Молодой негр, продолжая хохотать, подошёл к Гендальеву и похлопал его по плечу.
– Мумба! Джамба! – сквозь хохот сказал он.
– Да-да, – ответил боязливо Виктор.
Постепенно негры перестали ржать и разошлись в разные стороны. Один взялся за лопату, второй направился в загон с коровами, а третий, самый старый, заковылял к дому. На крыльце Гендальев заметил старуху его возраста и женщину средних лет.
Одеты все они были как-то по первобытному, или как показывают в научно-популярных передачах. Туземцы, одним словом, разве что никаких уродств на своём лице не чинили, вроде проткнутого носа, разрезанных ушей и прочего.
С ним осталась стоять девушка. Он посмотрел на неё, а она улыбнулась, погладила его по плечу и что-то тихо сказала. Вдруг Гендальев неожиданно понял, понял как ясный день:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
