— Кто бы сомневался! — сказала Миранда презрительно. — Впрочем, больно ты мне нужен! Читал моё последнее письмо? Ну вот то-то! На мой век мужиков хватит. Я, собственно не за этим. Просто надо решить, какова моя доля.
— Какая ещё, к чёрту, доля, что ты гонишь?
— Ну, процентов тридцать, я думаю, мои.
— Раз вы с папой, пускай он с тобой поделится.
— Ну уж нет, мои деньги — это мои деньги! Интересно, что бы вы делали без моих кредиток?
— Да уж как-нибудь обошлись бы.
— А ты не думал, что я могу снять все деньги? У меня уже и билет до Гибралтара есть!
Лобстер развернулся и зашагал назад к дому.
— Лобстер, ты куда?
— Никуда. Домой. Писать хочу.
— Ты что задумал? — Миранда бросилась за ним следом, схватила за рукав, развернула к себе. — Через час мы должны быть у отца.
— Ну так поезжай, я тебя не держу. — Лобстер резким движением оторвал от рукава её пальцы и двинулся дальше.
— А как же взлом?
— Взлома не будет!
— То есть как не будет? — Миранда замерла на мгновение, снова бросилась за ним.
— Молча. Достали вы все меня!
— Нет-нет, погоди, так нельзя! Мы столько работали!
— Ну так ломайте без меня, если работали! — закричал Лобстер и прибавил шаг.
Так они дошли до подъезда. Лобстер нажал на кнопки кодового замка, открыл дверь и вошёл внутрь.
— Лобстер, ты сволочь! — Миранда кинулась за ним.
Лобстер, не разуваясь, прошёл в комнату, включил свет, сел за компьютеры, щёлкнул мышкой. На экране появилась голова отца. Теперь она уже полностью обросла кожей, в глазницах появились пока что бесцветные глазные яблоки, не хватало только шевелюры. Лобстер с любопытством рассматривал портрет, потом пошёл в ванную, глянул в зеркало на собственное отражение.
— Ну что, если я ему такие же, как у меня, глаза сделаю, не обидится? — спросил он самого себя.
Миранда встала в дверном проёме. По всему было видно, что она нервничает.
— Лобстер, поехали, а? Нельзя так. Отец ждёт!
— То есть накалывать меня по полной программе можно, а так, видите ли, нельзя! — зло сказал Лобстер и снова уселся за компьютер. Он защёлкал мышкой, и глаза обрели серый, с зелёными вкраплениями, цвет. Занялся волосами. В «базе» не было торчащей, как у него, в разные стороны, шевелюры, пришлось «рисовать» приглаженные.
— Тебя никто не накалывал. Просто так совпало. Ты познакомился сначала с ним, потом со мной. Мы с матерью с ним тыщу лет не живём. А потом он меня на это дело подбил. Просил никому ни слова. Бывают в жизни совпадения. Мир тесен.
— Не бывает, — мотнул головой Лобстер.
— Боже мой, какой страшный! Кто это? — кивнула Миранда на монитор.
— У тебя свой отец, у меня свой, — сказал Лобстер. — Ну вот и всё! — Он сохранил изображение, вышел из программы. — У тебя от снега тушь потекла.
— Да ладно врать, она не смывается!
— Посмотрись!
Миранда недоверчиво посмотрела на него, направилась в ванную. Он вскочил, бросился за ней следом, захлопнул дверь ванной, задвинул шпингалет.
Миранда стукнула кулаком в дверь.
— Эй, Лобстер, открой немедленно!
Он вернулся в комнату за рюкзаком и побежал к входной двери.
— Сволочь, подонок! Лобстер, открой! — Миранда отчаянно колотила кулаками в дверь ванной.
— Ты чего опаздываешь? — такими словами встретил Лобстера Никотиныч.
— Да так, проспал немного, — неопределённо пожал плечами Лобстер.
Он прошёл в комнату, отодвинул створку шкафа-купе, сел за машину. Компьютер уже был включён. Лобстер нажал на кнопку сидирома, с жужжанием выехала панель с гнездом для «компашки». Он аккуратно положил компакт-диск в гнездо. Пальцы подрагивали.
— Предстартовая лихорадка? — поинтересовался Никотиныч, садясь на стул рядом.
— Поехали, — просто сказал Лобстер и забарабанил по клавишам.
Некоторое время оба молчали. Лобстер стучал по клавишам, загружая программы, ждал, пока установится связь, снова стучал по клавишам. Жужжал сидиром, шуршал жёсткий диск, стрекотала в дисководе дискета.
Через девять минут Лобстер вышел на банковский терминал. Обернулся к Никотинычу.
— Ну что, парень запрашивает шифры. Делаем?
Никотиныч шумно сглотнул слюну и кивнул:
— Делаем!
Лобстер снова застучал по клавишам. Напряжение возрастало. Никотиныч не выдержал, вскочил со стула, нервно заходил по комнате. Щелчком выбил из пачки сигарету.
— Иди на кухню кури! — грозно сказал Лобстер.
Никотиныч послушно убежал на кухню. Когда он вернулся, Лобстер слегка повернул к нему монитор, чтобы было видно изображение.
— Пожалуйста, открытый счёт. На счету находится пятьдесят шесть тысяч фунтов стерлингов. Он запрашивает, будем ли мы снимать?
— Конечно, будем, — нервно сказал Никотиныч.
— Нет, не будем, — помотал головой Лобстер и повернул монитор к себе.
— Ты что, рехнулся? — оторопел Никотиныч. — Вот же они, бабки! За ночь можно сто, тысячу счётов вскрыть!
— В том-то и дело, что нельзя. — Лобстер тяжело вздохнул.
— Почему, почему нельзя? — Никотиныч смотрел на него, как на сумасшедшего.
— Потому что мы всех их подставим. Начальника нашего, Хэ, охрану — весь отдел, себя.
— Да, ну и что? Пока всё вскроется, мы уже свалим. Лобстер, не дури! Давай уже бабки переводить — время идёт!
— Ну и пусть идёт! Скоро нас засекут и… — Лобстер встал из-за компьютера, пошёл на кухню. — Пиво есть?
— В холодильнике, — автоматически ответил Никотиныч. — Нет, ты что, серьёзно? А зачем же тогда ломали? — закричал он.
Лобстер вернулся в комнату с бутылкой пива в руке.
— Манифест хакеров знаешь?
— Нет, — вздохнул Никотиныч.
— Взломать взломай, но не вреди. Я не буду гадить там, где живу!
— С каких это ты пор стал таким законопослушным? — зло усмехнулся Никотиныч.
— С недавних. — Лобстер поставил на стол недопитую бутылку и направился в прихожую, стал одеваться. — Когда встретил её.
— Кого её? — не понял Никотиныч.
— Нашу маленькую Хэ. — Лобстер повязал на шее шарф.
— Да при чём тут Хэ, чёрт возьми! Мы же целый год на этот взлом убили! Денег кучу истратили, нервов! — Никотиныч был готов наброситься на Лобстера с кулаками.
— А при том, дорогой мой Никотиныч, что я её люблю. Я тебе банк взломал? Взломал. Деньги вон лежат. — Лобстер кивнул на монитор. — А уж брать их или не брать на свою искусственную лабораторию — это как тебе совесть подскажет, — сказал он и вышел за дверь.
