ролям, которые им предстояло сыграть.
Время шло, а на пустынной ночной улице ничего не менялось. Синицы молчали, даже в ментале. Все было обговорено заранее, обсуждать план в очередной раз не имело смысла. Лиса была спокойна. Как и всегда перед выполнением заказа. Ее способность к самообладанию, которому воспитывают всех аристократов с самого детства, была выше всяких похвал. Вот бы удивились ее наставники, когда учили сохранять спокойствие в любой ситуации, что этот навык пригодится при убийстве людей за деньги. О, Фрей легко мог представить их выпученные глаза! А вот он сам нервничал. Его стихией была импровизация. Учудить любую дикость, если того требовал момент, – это пожалуйста. Конечно, под словом «дикость» не подразумевалось спонтанное убийство людей. То, чем он сейчас занимался, была просто работа, а не какая-то внутренняя кровожадность. Но тем не менее работал от ситуации. Идти на преступление по четкому плану, от которого смерти подобно отступать, было сложно и нервно. К тому же сейчас все зависело от того, получилось у него новое магическое воздействие или нет.
Одним из этапов дневной подготовки Синиц было поймать в городе кого-нибудь из прислуги герцога. Надо же пополнять запас, закупать что-нибудь необходимое и тому подобное в таком большом доме. С этим они справились. Уловили момент, когда поместье покинул мужичок в возрасте. Простая одежда, глуповатый взгляд и пустая корзинка для покупок. Вечный помощник на кухне, не стремящийся ни к какому повышению. Крыша над головой есть, кормят, а большего и не нужно. Такого человека они и искали.
Пока мужичок следовал по своему маршруту от прилавка к прилавку на рыночной площади, Фрей, улучив момент, поколдовал над ним. Магия Жизни, дарованная ему древним магистром, в своем первозданном виде. Если говорить грубо, маг дал организму человека команду впасть в спячку. Процесс, который человек, по своей естественной природе, не может воспроизвести потому, что обладает теплой кровью. А вот хладнокровные, вроде ящериц и лягушек, как раз такое умеют. Магии подвластно многое. Всего лишь надо запустить постепенный процесс замедления обмена веществ в теле. Одновременно с этим и начинает тормозиться сердцебиение. Сердце бьется все реже и реже. И в какой-то миг биение становится настолько редким, что наступает глубокий сон. Полная видимость смерти, но человек жив. По расчетам Фрея, это воздействие должно было достигнуть своего пика как раз к ночи. Вот на этом Синицы и хотели провернуть обманный маневр. А вышло у них или нет – загадка. Еще и Никс запропастился куда-то, как назло. На все призывы ученика он не отвечал уже где-то декаду. Куда он мог деться? Исчезнуть? Заснуть? Неизвестно. Так что Фрею оставалось рассчитывать только на себя.
Теперь людям, скрывающимся во мраке, оставалось лишь терпеливо ждать. Столько, сколько нужно. Ни слова, ни движения. Они превратились в две статуи, слившиеся с окружающей темнотой, готовые простоять так до скончания веков. Но все-таки рассчитывали, что их время придет раньше. Намного раньше. Так и произошло.
В какой-то момент во дворе дома началась суета, негромкие нервные переругивания, и вдруг ворота исторгли из себя мальчишку, который рванул по ночным улицам. Он пронесся мимо застывших в тени людей, даже не предполагая, что там кто-то есть, и скрылся за поворотом. Как раз в сторону ближайшего лекаря, в квартале отсюда. Пусть бежит. Тот, к которому он торопился, сегодня ему не поможет. Он… крепко спал. Умаялся бедняга за прошедший день. Да и не повезло ему встретить на своем пути симпатичную пару прохожих. Так что пока до паренька дойдет, что этот лекарь ему не поможет, пока доберется до следующего… По всем расчетам выходило, что на все про все у Синиц есть час, и этого должно хватить с лихвой для задуманного плана.
Через десять минут из тени выступили две фигуры и спешно направились к закрытым воротам поместья. Десяток вздохов, и они были у него.
– Уважаемые, в этом доме требуется помощь с больным? – обратился запыхавшийся человек к трем охранникам за воротами. Те даже не заметили, когда этот человек и его спутница появились перед ними. Вооруженные люди переглянулись.
– А вы?.. – настороженно поинтересовался один из них.
– Я лекарь Прей, а это служительница храма всех богов сестра Ирмана. – Девушка кротко наклонила голову. – Мы встретили испуганного мальчишку в паре улиц отсюда, и он сказал, что здесь стало плохо человеку. Мы спешили, как могли.
На несколько мгновений повисла тишина.
– А где же он сам? – сомневаясь, спросил тот же наемник, стоявший посередине.
– Он побежал за мастером Арцисом, который отвечает за ваш квартал. Мы же попались ему на пути случайно. Я и сестра Ирмана как раз возвращались после работы.
Одежда на посетителях подтверждала сказанное, а поведение соответствовало любому другому лекарю и служителю. Да и слова их звучали правдоподобно. Но что-то смущало мнительного стражника. Он не мог понять, что именно, и поэтому медлил.
– Что вы стоите столбом? – гневно, но не повышая голоса, заговорил лекарь. – Там человеку плохо! Возможно, именно сейчас тот невозвратный момент, когда ему еще можно помочь.
Сомнения оставили голову подозрительного охранника. Действительно, что это он? Эти люди пришли помочь. В этот момент он ясно понял, что перед ним настоящие лекарь и служительница. Никто другой это не мог быть. Встрепенувшись, мужчина заторопился открывать калитку, встроенную в большие каретные ворота. Впустив людей внутрь, он дал команду своим напарникам остаться и спешно повел их за собой. До входа в дом было около пятидесяти ярдов. В середине пути им навстречу откуда-то из темноты выскочила еще одна тройка сторожей, видимо, совершавших обход вокруг дома.
– Один из вас на ворота. Любой, – приказным тоном обратился сопровождающий гостей мужчина, оказавшийся старшим, и, не обращая внимание на то, как его приказ выполняется, пошел дальше. Пока люди шагали к дому, где-то в темноте по обеим сторонам от них слышалось шуршание и тяжелое дыхание, по звуку напоминающие собачье. Но перед
