решения и подходы к знаниям.
Капитан караулил момент, позовёт ли с собой Аверьянов. Тот вытряхнул пыль из рюкзака, с недовольным лицом что-то бормотал под нос. Скорей всего, сделал запрос, и ответ ему не понравился. Вот не хотел огорчать товарища, да как объяснить, что не всё зависит от желания кого бы то ни было.
Всё-таки рискнул. Их взгляды пересеклись.
– Так берёшь с собой?
– В Долину Одина? Говорят, ты пока не готов. Но давай, сам проверь. Я могу разное говорить, лучше сам убедись.
У капитана и рюкзак наготове, свернул в рулон, прижал локтем.
С сотой тоже кое-что происходило, от времени, что ли. То, что приобрела новые свойства, тут и говорить не надо. Раз ею стали пользоваться, и она пошла навстречу. Громко сказано? Может быть, но свою Землю мы начинаем открывать заново, и сколько радости нас караулит впереди – облизни губы и топай дальше.
Оба воина отошли в сторонку, решили понаблюдать. Командир – сама решимость, готов рискнуть и переступить границу.
Не укрылось и недовольство на лице Аверьянова. Понятно, он гнал его, а оно возвращалось. И как будто нашёл выход:
– Давай, начни сам. Подходи ближе… Ещё. Найди дверь и войди. – Евгений принял на себя роль учителя, который принимает экзамен.
Капитану что-то не давалось. Или это долги прошлого удерживали, – ну, не готов ты, дядя, повремени.
– Не получается.
– Хорошо, я открою. А ты попробуй войти следом.
Капитан уступил место. Уже одно то хорошо, что место правильно нашёл.
Нащупав колышек, учитель развёл ладонями створы, сделал первый шаг. Наученный опытом, осмотрелся. То, что было вчера, не обязательно повторится сегодня. Звёзды и планеты сдвинулись маленько, новые углы – новые задачи.
Капитан следил за приготовлениями, привставал на цыпочки и старался рассмотреть Долину Одина, как её назвал сам Аверьянов. Упражнение не для слабых. Это сравнимо с входом в юрту: пока ты снаружи, вокруг юрты свой ландшафт, ты его умозрительно запомнил. Но вот ты вошёл, а внутри – живая река, своё, местное солнце, свои облака. Никак картина не похожа на ту, что ты оставил снаружи. И в голове начинается сумятица. Кто-то внутри не хочет, чтобы новая картинка отложилась в памяти как настоящая, что два мира спокойно соседствуют и не воюют. Воюют только двуногие, у каждого свои цели, пока птицы и звери спокойно заботятся о гнёздах, выводят потомство в обоих мирах.
– Посмотрел – убедился? – Аверьянов развернулся к товарищу, оценил момент. Через порог нет никаких препятствий, захочешь – сделай шаг.
– Всё вижу отлично! Просто глазам не верю, но вижу!
– Теперь сделай шаг.
И лучшего доказательства не ищи: капитан честно попытался продавить грудью незримое препятствие. Попытался его обнаружить руками и убрать с дороги – не вышло. На десятой попытке оставил занятие.
– Не пускают. Ты был прав, значит, не готов.
– Тогда я – за камушками. – И засеменил Аверьянов по траве, пока под ногами не захрустела прибрежная галька. Слышимость исключительная, и три пары глаз не дадут соврать. Гриша с Игорем заняли места свидетелей события, по обе руки командира.
С той стороны долетел запах трав. Все трое потянули носами.
– Н-да, пожить здесь – было бы достойной мечтой. – Игорь приблизился ко входу, рискнул рукой изучить препятствие, на которое наткнулась ладонь. – Только не пускают.
– И наверное, никого не впустят. Кроме Аверьянова. – Капитан подмигнул Грише, подбородком указал на вход – твоя очередь.
Григорий слегка огорчился. Его караулило то же незримое препятствие. И как-то сам собой напросился вывод: Аверьянов прошёл череду каких-то испытаний, чем и заслужил право.
– Думаю, надо будет Евгения хорошенько прижать, вытрясти откровений, где он так отличился. Но я не согласен, что на Земле нет других людей, кого впустили бы в Долину, без вопросов. Они войдут легко, это среди нас не нашлось достойных. – Григорий опустил руки, отступил. Всё, что им оставалось – удалённо наблюдать, как Аверьянов набивает рюкзак осевыми камушками.
Командир выдохнул, выдавая свои мысли:
– Я до последнего надеялся, что увижу Одина. Одним глазком, больше не надо. – Прищурив глаз, он вытянул руку, пальцем ткнул в известную ему точку. – Так и вижу: примерно в этом месте стоял высокий… великан, да, великан. Метров пяти ростом, при оружии. Великаны все вооружены, пока вокруг воюют. И такой маленький Аверьянов, в клетчатой рубашке, в потёртых брюках… стоит перед исполином, и его колотит, как алкаша, после запоя. Ножки трясутся, ручки. Вот лица представить не могу, что бывает на лице, при виде исполина. Запрокинул голову – это понятно, а дальше?
– Внимание! – Игорь первым обнаружил знак. Аверьянов взмахнул рукой – загрузился, выхожу.
Его плечи выдерживали нечеловеческую нагрузку. Умышленно взял на пуп больше, потому как недалеко нести. Пыхтел, еле переставлял ноги, но упрямо тащил груз.
Они перехватили его на выходе, сняли рюкзак.
Он обвалился за траву и отдышался. Пока был в центре внимания, рукой махнул:
– Колышек забери… Ах, да, я сам.
Но у Григория получилось. При первых словах, сделал шаг и дотянулся, вытащил и прыжком выскочил наружу, как боялся остаться внутри навсегда.
– Молодец! Вот так и делают открытия.
Оба – Игорь с командиром, – попытались повторить подвиг. Незримое препятствие на месте, никуда не подевалось. Аверьянов подковырнул:
– И что скажете на это?
– Охрана на месте. Бдит. – Капитан присел у рюкзака, потянул завязки. – Можно, я ещё парочку присвою?
– До конца жизни со мной не рассчитаешься.
– Это понятно. Так я выберу. – Под хруст и шуршание камней, командир сделал первые выводы о товаре. – На этот раз ты набрал больше плоских.
– Верно. К телефону легче примотать. И, как подумалось, – Аверьянов к чему-то прислушался, – камушек должен снять убойное излучение с телефона. Обезвредит.
Уже вся команда была тут, до каждого дошёл смысл сказанного.
Командир взял на себя власть, перешагнул границы, какими руководствовался до сих пор:
– Добычу будем делить в лагере. Аверьянову оставим немного, чтобы с голоду не помер. Но всё остальное делим поровну.
– Правильно! С «насильника» хватит и сотни.
Вот так и складывается команда единомышленников: через шуточки, розыгрыши
