отец был где-то там, дома, за семь гор отсюда, и решал свои каждодневные проблемы: как защитить город, имея в запасе махары всего с одного махарьята. Для меня же теперь такая проблема казалось чем-то из древней сказки. Махары кругом хоть завались, а толку-то?
Так я и кружила по горе и болотам, словно призрак, невидимая и никому не нужная, воруя еду и по чуть-чуть помогая Саинкаеу жульничать. Мир она собралась спасать, мировой порядок латать, тоже мне, великая махарьятта! Вот твой удел. Вот на что ты годишься. Вот на что хватает всей твоей посредственной учёности и всех твоих жалких силёнок. Чалерм будет плести интриги и спасать махарьятство, а ты — девочка на побегушках, инструмент, марионетка. Он и не собирался мне ничего объяснять: кто он, зачем он здесь, что он может. Зачем? Я ведь для него никто.
Турнир подходил к концу, а моё настроение опускалось на болотное дно и порастало тиной. Я даже не поспешила за всеми на объявление результатов: какое мне дело, в конце концов? Победили там Саинкаеу, проиграли… Ко мне это всё равно не имеет отношения. Меня не наградят. Даже не поблагодарят за помощь. Да и сколько той помощи было, если Чалерм всё сделал сам…
Я присела на трухлявое бревно у края турнирного поля, скрытая от дороги густыми кустами, и оглядела себя. Вся одежда пропиталась болотной жижей, кое-где подсохла, а где-то мокрая. Волосы выбились из пучка, и я их всё время убирала от лица грязными руками, а значит, и лицо всё замарано. Под ногтями земля. Одна мысль показаться Буппе в таком виде полностью лишала меня сил. Может, не ходить обратно на гору? Исчезнуть вместе с толпой махарьятов, и кто меня хватится? До сих пор ведь не хватились.
В конце концов, я сделала то, зачем пришла: добыла для своего клана махары. У меня ещё фиал едва початый. А когда кончится — пролезу на Оплетённую гору, я же теперь знаю тайный ход, да и наберу. Почему нет? Могу хоть шесть раз за год сюда приходить. И пропади они все пропадом: и великие охотники, и великие учёные, и кананы со своими интригами, и загадочные амарды. Я всего лишь маленькая песчинка на пути из первородного ничто в посмертное. Но дома-то меня хоть ждут!
Раздался гонг, оповещающий о завершении турнира, и вскоре усиленный махарой голос Арунотая стал объявлять результаты. Среди взрослых больше всего набрала команда Вачиравита, в чём я и не сомневалась. Джаран своими силами дотянул до четвёртого места, что было весьма неплохо, если учесть отвратительную подготовку в клане. Из детских групп Паринья заняла второе место, а Танва — где-то в хвосте первой десятки. Это всё равно очень хороший результат, поскольку общее число команд на турнире почти доходило до ста, и половина из них — детские. Так что я вздохнула с облегчением: Саинкаеу показали себя достаточно выгодно, чтобы не искать, кто подпортил их планы. Моя задача выполнена. Можно разворачиваться и идти домой.
Барьер вокруг турнирного поля уже сняли, так что я беспрепятственно вышла на дорогу. Людей на ней было уже не так много. Как я поняла, все возвращались в город праздновать. Мне праздновать было нечего, но путь к Жёлтой горе вёл от другого края Чаата, так что мне в любом случае требовалось пройти город насквозь. Я понуро поплелась вместе с замешкавшимися махарьятами, которые горланили песни и даже пускали огненные цветы. В темнеющем небе те цвели и переливались, ещё доходчивее напоминая мне, насколько я тут чужая. И когда я только успела привыкнуть, что не одна? Я ведь была одна с самого-самого начала.
— Кессарин, — окликнул меня кто-то, и я чуть не скатилась обратно в болото с перепугу. Вот ещё не хватало… Но, обернувшись, я узнала Вачиравита.
— Ты всё ещё здесь? — изумилась я.
Он неопределённо пожал плечами.
— Куда спешить? Там опять церемонии.
Я подумала было спросить его, чем ему церемонии не угодили: он ведь победил, а там даже разговаривать ни с кем не придётся, только получить заслуженную похвалу, но… Какое мне в сущности дело? Он мне такой же чужой, как и я ему.
— Чего такая грязная? — бросил мне Вачиравит, который, оказывается, всё это время меня разглядывал.
Я развела руками. Сам Вачиравит, кстати, только что не сиял. На его чёрной броне я не нашла ни пятнышка, от него не пахло потрошёными демонами, и даже сапоги лишь едва-едва запылились.
— Болота. А ты вот когда успел переодеться?
Вачиравит повёл плечом.
— Чалерм почистил.
Я открыла рот спросить, с каких пор Чалерм его денщик, но тут до меня дошло: у Чалерма наверняка был очищающий талисман. Раз уж у него на всё остальное они нашлись… Да и за всё время я только раз видела, чтобы учёный испачкался — когда Гам толкнула его в лужу. Может, тогда у него при себе не нашлось… Но тут я сообразила кое-что ещё.
— Вачиравит, — позвала я, заодно помахав рукой, чтобы он ко мне повернулся. — Ты знаешь, что Чалерм — махарьят?
Муженёк слегка нахмурился, как будто не понимал, чем вызван мой вопрос.
— Конечно. — Потом подумал и добавил: — Арунотаю не говори.
— Почему? — выпалила я, ещё не до конца осознав его ответ.
Но Вачиравит только отмахнулся.
— Там сложно.
И повернул нос в сторону города, явно решив, что разговор окончен.
Я приотстала. Вот, значит, как. Вачиравит знал всю дорогу. А от меня Чалерм скрывал свою природу до последнего. Даже в плену у ду. Даже когда мы ломали библиотеку. Даже когда тайно носил мне книги. То есть, он по-прежнему мне ни на полшишечки не доверял. Вачиравиту этому пустоголовому доверял, а мне — нет.
Я размазала грязь вместе со слезами по щекам и прибавила ходу. Пора проваливать их этого амардом забытого города и пускай эти беспомощные интриганы разбираются сами, как хотят!
Я свернула с главной улицы, надеясь просквозить дворами побыстрее, благо квартал был знакомый — где-то здесь недалеко имение Нирана и тот рыночек, где я ела краба. Я даже подумала, не заглянуть ли к той торговке, полакомиться на дорожку, но тут наткнулась
