стремительно сокращая расстояние.
Ага! Он меня боится. Это хорошо.
Разумней всего было этому уркагану рвать когти, но потом перед своими не оправдаешься. Да и оставаться целым при таком раскладе западло…
Братва не поймет и не оценит.
Я ударил палкой по руке с бритвой, а потом, со скоростью работающей швейной машинки, нанес несколько ударов по телу соперника. Куда попадать мне было без разницы. Удар проходил за ударом. Этот тоже упал. На грязном полу вокзального сортира бесформенными кулями валялись четыре еще недавно грозных уркагана.
Я быстро каждому представителю братвы воткнул лезвие ножа в район трахеи. Будем считать это за Акт милосердия: лучше не оставлять бедняг мучиться последние десять минут жизни. Как только опухоль пойдет, человек гарантировано задохнется. На 100 %.
А токсикологическую экспертизу здесь никто делать не будет. Видно же уголовники с заточками, сами себя в туалете порезали. Отчего и умерли. И хрен с ними. Они сами выбрали этот путь.
Так что я намочил чью-то трофейную кепку и быстро вытер кровь с порезов своей правой руки. Засунул нож в ножны. Достал из кармана платок и обернул чистой тканью кисть и все что выше. Пойдет. Схватил с пола рюкзак, поднял уцелевший чемодан, взял сломанный сачок (не надо оставлять улику) и побежал на поезд.
Оставив на месте тишину и стерильность. Полную и абсолютную. Ибо анализ ДНК пока проходит по разряду ненаучной фантастики.
Посадку уже объявили. Проводница проверила мой билет, скользнула взглядом по платку, с окровавленными пятнами на руке.
— Не повезло. На острую железяку напоролся, — спокойно пояснил я. — Ничего непоправимого. У вас же в аптечке йод есть? В туалете царапины промою и перевяжу по настоящему.
Порезы кровоточили, но не так, чтобы мне понадобилась помощь врача. Так что и йод у проводницы нашелся и бинт. А там и поезд тронулся в путь.
Глава 19
Похоже, свою норму приключений я уже на эту поездку выбрал. Так что до Ташкента я добрался без особых проблем. Да и то, я сидел тише воды и ниже травы, языком не болтал и ни во что не вмешивался. Идеальный пассажир.
В Ташкенте я рискнул заказать сетку на порванный сачок, чтобы мне доставили ее через проводников в Байрам-Али. Деньги заплатил вперед.
Когда приехал в богоспасаемый Байрам-Али, то первым же делом скинул золото. Полученных 21 тысячи рублей мне хватит надолго, чтобы не рисковать без нужды. Большую часть денег я спрятал в тайнике, в старых развалинах. Чьи деньги — непонятно. Мало ли кто здесь ходит. А если и устроят засаду, то милиция тут долго не просидит. Это я со змеями дружу, другим же нахождение здесь будет хуже пытки.
Надобно сказать, что я сильно боялся мести уголовников. Вопрос не праздный — напали раз, могут и повторить. Отомстить за корешей. Петухи гамбургские! Таких как я, вольных курьеров, они мочат чаще чем водопроводчиков. Коготок увяз, всей птичке писец.
Поэтому я решил сделать перерыв в своих транзитных поездках до весны. Соваться в разбуженное осиное гнездо? Засадят мне перо под ребро — и дело с концом.
Увольте! «Покоя сердце просит» — как говаривал А. С. Пушкин.
Буду работать по почте. А здесь — я в домике. Почти. Байрам-Али — курортный городок в зеленом оазисе среди пустыни. Город маленький, здесь все друг друга знают. Конечно, в этом утверждении есть некоторое преувеличение, но в целом оно справедливо. Любая группа приезжих уголовников здесь сразу привлечет к себе повышенное внимание. Они тут окажутся как в ловушке. Только высунься, сразу арестуют, осудят и в лагеря баланду хлебать отправят.
Ну, нападут они на меня, а как потом уйти? Пустыни они не знают, наработанных связей среди туземцев не имеют. На железной дороге их сразу примут. Ломиться напрямик — так туркмены подключаться, а за голову беглеца власти издавна джигитам давали чай, сахар, сигареты и немного денег…
А если они пришлют сюда какого-нибудь безобидного наблюдателя, а сами будут базироваться в соседних Марах, за двадцать километров отсюда. И попытаются меня подловить на выходе «в поле»… Что же, милости просим! Три раза «ха-ха»! Как говорил Шариков: «У самих револьверы найдутся».
Я хожу на охоту с винтовкой. И стреляю уже очень прилично. Церемоний не будет. За минуту пятерых уработаю, похороню в развалинах или в песках и буду утверждать, что так и было. Вернее, ничего не было. Не следует им даже пытаться.
Другое дело, если меня подловят в Киеве или в Белой Церкви. Оружия у меня не будет, кроме ножичка. Да и яд на лезвия я не смогу постоянно новый наносить. А он разлагается и ослабевает. Так что придушат там меня по-тихому и поминай как звали. Старые трюки, но действенные с давних времен по сей день. Мрачная перспектива.
Да и дело это мутное. Кто-то же меня сдал? Может Гольдберг по-родственному навел, может еще кто. Так что реже ездишь — дольше проживешь. А денег много мне зачем? После войны все одно денежную реформу проведут, чтобы спекулянтам подкузьмить. А во время войны всех будут заставлять все для фронта отдавать. И не откажешься. Обеспеченные советские граждане будут за свой счет покупать для армии автомобили, танки и даже самолеты.
Так что домик куплю, заказы за речкой сделаю и можно сидеть на заднице ровно. Плохо, что война, начавшаяся в 1939 году, сразу резко подстегнет прогресс в военной области. Начали эту войну с привычными винтовками и гужевыми телегами, а закончили автоматами, мощными танками, реактивными системами залпового огня, реактивными самолетами и атомными бомбами.
А у меня к тому же весь товар в Афганистан попадает из соседней Индии, а там англичане индийцев держат в черном теле. Оружия у туземцев стараются отобрать. Во избежание. А зачем тебе огнестрельное оружие? Появился тигр-людоед, так пиши письма. Приедет «великий белый охотник» и тигра убьет. А самоуправством заниматься нечего.
Так что я заказал у торговцев в Кабуле современную винтовку, бронежилет, немецкую оптику, прочную каску, но там такой товар очень редкий. А через Бомбей пока привезут… Каджар напряг свои
