её все устраивало; когда на сцене появились Чайф, она полностью потеряла бдительность и перестала следить за неугомонным Кириллом.
— В первую очередь, — заявил главный солист после приветствия, — желаю всем любви… Любви к другому, а не только себе… Молодым ребятам на фронте как никогда сейчас нужна ваша духовная поддержка…
После праведных актуальных речей задорный мужичок в классическом костюме перешёл к своему всеми известному джазовому стилю. Стало чуточку динамичнее, народ пустился в пляс. Кирилл пытался как-то сублимировать, но обезьяний танец оказался недейственным. Маша посмеялась над попытками веселиться и благосклонно сжалилась:
— Сейчас дослушаем и пойдем на твою сцену!
Кирилл взбодрился и принял ещё пару глотков из своего самодельного напитка. После воспоминаний о молодости, студенческих годах, стилягах и первой любви, группа Чайф попрощалась со зрителями, приглашая на сцену Шевчука.
— Его я точно не перенесу и уйду в летаргический анабиоз, — взвыл Кирилл.
— А наши родители под него отжигали…
— Ну и где они теперь!
— Вот засранец! — стукнула девушка с возмущением шутника за его чёрный юмор.
— Прости, — сжался беззащитно Кирилл, — порой не управляю собой…
Опьянение постепенно накатывало и по красной одичалой физиономии парня это можно было запросто определить.
— Пошли скорее тебя выгуливать! — Маша ускорила темп к молодёжной сцене, где образовалась толпа, не уступающая по размерам предыдущей.
— Ауф! — издал предупредительный клич Кирилл и рванул вперед.
Выступала группа «План Ломоносова». Всем известный по роли Лобанова солист орал в микрофон. Вид его соответствовал выбранному образу неряшливого анархиста: грязная майка, потные волосатые подмышки, густая борода. Маша пробралась к самому центру, где молодые джентельмены качали на плечах своих дам. Выступление, по всей видимости, подходило к концу, так как играли самые известные трогательные композиции о любви.
— Встречайте наших глубокоуважаемых соратников — группу «Заточка» вместе с их друзьями из «Anacondaz».
Публика взорвалась овациями, так как никто не ожидал увидеть любимых оппозиционеров, признанных иноагентами. Первым вышел на сцену лысый здоровяк, который своим хриплым голосом шансонье обратился к публике:
— Выражаю благодарность администраторам фестиваля за их храбрость и отстаивание своих взглядов. Давайте сегодня поддержим моих друзей и основное время выступления предоставим им! А я кайфану и послэмлюсь с вами в одной толпе!
Толпа загрохотала от восторга.
— Когда ещё представится шанс побывать на концерте Anacondaz, — закончил солист Заточки и под выход своих изгнанных товарищей рванул в толпу. Хорев и Карамушкин явились на сцену и без лишних слов решили всё высказать энергетикой музыки.
— Спаси, но не сохраняй! Спаси, но не сохраняй!
За доли секунды хаотичное сборище людей перешло в толкучку. Лысый зэк с добрейшей душой слэмился как настоящий профессионал. Он не жалел себя и с разбегу врывался в кучу, мощно орудуя своими накачанными руками. Многие снимали на камеру этот феномен, но остальные считали за честь поучаствовать вместе с артистом в одном движении.
Кирилл с первозданной радостью наконец оказался в беспощадном кругу. Его прошлый опыт позволял ему себя чувствовать легко и бесстрашно. Парень мельком вспоминал болезненные удары ногами под припевы и с безмятежностью влетал в столпотворение. Боли и усталости не ощущалось, конечности будто стали деревянными.
Машу, как и всех остальных, поработила музыка. Ребята со сцены выкладывались по полной программе, словно в последний раз.
— Мама, я люблю кокаин! Мама, я люблю сатану…
Зрители подпевали знакомые слова хором. Казалось, что выступление слышно аж у самого Кремля и о конфиденциальности можно забыть. Но эта проблема не волновала ни слушателей, ни артистов.
Под конец лысый из Заточки вернулся ловким прыжком на сцену, и обливаясь потом, заявил:
— А вы счастливчики! У вас атмосферка попизже, чем здесь у нас! Ну что, можно и совместный тречок! Метафизика — хуйня-я-я-я…
Без права на отдых молодые, пожилые, мертвые тела вновь столкнулись между собой. Колонки пускали волны, ушные перепонки отдавали их обратно. Публику сводили с ума провокационные песни о жизни. Каждый находил в них что-то своё и каждому нравилось, что несмотря на отчаяние, можно продолжать танцевать.
Закончив песней «Против системы», любимцы публики с тем же молчанием благодарно поклонились, обняли неравнодушного товарища и удалились все вместе со сцены.
Взъерошенный и запыхавшийся Кирилл подскочил в перерыве к Маше.
— Кажется, этим героям нужно будет прямо сейчас сваливать из страны…
— Хочешь с ними? — подмигнула девушка.
Кирилл отрицательно помотал головой.
— Пока точно нет, сейчас будет выступать Нейромонах Феофан!
— О боже!
— Прощайте тектонические плиты…
Кирилл оставил на губах девушки капли пота, пока та не начала противиться, и скрылся. На сцену вышел фольклорный фрик в старорусском платье и лаптях.
— Ну шо, мои хорошие, — заговорил он голосом деда Мороза, — какие все холеные, отъевшиеся, смехотворные… Готовы ли вы к плясу?
— Да! — раздался звериный рык.
— Ну тогда уж давайте разомнем косточки… Нет ничего лучше русского народного танца…
Зазвучал сказочный мотив, резко перешедший в драм-н-бейс. Тысячи ног со всей страстью принялись топтать землю. Оставшимся стоять на одном месте казалось, что вибрация их подбрасывает верх.
— Где-то сейчас образуется цунами, дорогие! — продолжал подначивать провокатор. — Но можно ещё больше… Покажите, как любите русскую землюшку…
Каждый зритель, глядя на другого, не давал себе поблажки и считал долгом продолжать танец. Но в какой-то момент Феофан сам прервал всеобщий экстаз и провозгласил:
— А теперь… Традиционная часть любого нашего концерта — стена смерти! Эта половина отходит вправо, а эта — влево! И на припеве добрые молодцы схлестнутся в благородной смертоносной схватке… Готовы?
Кирилл оказался в самых первых рядах по правую сторону от сцены. Впереди него оказалась свободная площадка, а за ней — плотная кровожадная полоса людей. Напоследок он кинул взгляд в мирную толпу и встретился с обеспокоенными глазами Маши. Парень с довольной ухмылкой показал ей знак «окей» и подобно быку приготовился к старту.
Музыканты выжидали момент отдельными нотами, но в миг, когда сердцебиение уже пульсировало у толпы в ушах, дали сигнал на безумное столкновение. Кирилл за секунду до бега увидел своего оппонента. Ему показалось, что он на мгновение вернулся в прошлое, в тот день, когда они с друзьями ездили на фестиваль, и он там одному выскочке сломал в слэме ребра.
Направляющийся на него здоровяк был очень похож на того самого пострадавшего. Те же габариты, та же одежда, тот же высокомерный тупой взгляд, только борода и цвет волос отличались. Внутри заиграла старая злоба и Кирилл рефлекторно наметил курс. Стоило только заиграть припеву, и парень рванул с места прямиком в мишень, которую выбрало его бессознательное. По силе инерции Кирилл превзошёл соперника и, несмотря на существенный перевес мужика в массе, повалил его
