вас умоляю! – отмахивается Сергей Алексеевич. – Вот мой лежит, красавчик.
Миронов легко поднимается со стула и открывает дверцу ближайшего к двери шкафа. Там на верхней полке в кофре лежит фотоаппарат.
– Никаких замков. Если вызов, можно схватить и бежать. А с ключом пока провозишься, время упустишь. Ну и, как вы понимаете, кабинеты у нас тоже не на сигнализации.
– То есть прийти и взять может кто угодно?
– Кто угодно, работающий в бюро и знающий, где брать… Да что случилось-то?
Сергей Алексеевич открывает крышку заварочного чайника и глядит внутрь.
– Точно не хотите?
Николай отрицательно качает головой. Миронов подставляет прозрачную чашку и не спеша, аккуратно наливает напиток.
«Что за бред? – думает про себя следователь. – Так можно записать в маньяки кого угодно». По пути в бюро он просмотрел фотографии дел, в которых участвовала бригада Миронова. Снимки прислала ему в мессенджер Катя, которой пришлось прибыть на рабочее место пораньше. Те самые полоски присутствуют и в других делах. Самый первый же запрос в интернете дал исчерпывающий ответ – повреждение матрицы фотоаппарата. Ни принтер, на котором распечатываются снимки, ни бумага не дают такого эффекта. На качество снимков повлиял фотоаппарат, его испорченная матрица поставила свои собственные оригинальные метки. Тот, кто смог беспрепятственно взять именно эту технику и незаметно вернуть ее, – убийца.
«Он?» – мысль простая и короткая долбит в виски.
– Вы странно на меня смотрите, – улыбается Сергей Алексеевич.
– Да я…
– Сема, ты подслушиваешь, что ли? Ах ты, проказник!
Голос за дверью принадлежит Комаровой.
– Да чего ты? Мне надо тут к Сергей Алексеичу, а там… – бубнит, стараясь говорить тише, Кучер, но ему это не удается.
– Ну так пошли!
Дверь открывается. Вика Комарова с румяными от быстрой ходьбы щеками влетает в кабинет, как ураган, заполняя собой все пространство.
– О, здрасьте! Как дела? – приветствует следователя Вика и, тут же о нем позабыв, продолжает трещать: – Сергей Алексеевич, нам сегодня пока троих отписали. Я побежала секционку готовить. Через полчаса первого привезут из больнички. Там подозрение на врачебную ошибку. Какого-то мужика залечили. О, блинчики!
Комарова без спроса выуживает один блинчик из контейнера, стоящего на столе, и уносится из кабинета, не дав никому ответить. Кучер переминается с ноги на ногу на пороге.
– Я это, Сергей Алексеевич…
Семен вздыхает, уставившись в пол.
– Что случилось?
– Да это… Ну, там долго объяснять. Вам оно не надо… Короче, мне сегодня надо уйти пораньше.
Кучер поднимает голову и смотрит на Миронова огромными, немного совиными карими глазами.
– Ты две недели назад отпрашивался.
– Ну, мне надо еще. Последний раз, честное слово… Ну Сергей Алексеич! Ну че вам, жалко, что ли? Я найду подмену, если че. Там помочь просили…
Черный поднимается с дивана.
– Я, пожалуй, пойду. Вы мне очень помогли.
Миронов тоже поднимается, чтобы проводить посетителя.
– Да вроде не за что.
Семен сторонится, пропуская мимо себя следователя. На какой-то миг его огромная массивная фигура нависает над считающимся высоким Черным. «Сколько ж в нем силищи?» – думает Николай, бессознательно ускоряя шаг, чтобы выйти из тени санитара.
– Семен, что у тебя за дела опять? – слышится за спиной возмущенный голос Миронова. – Подменит тебя кто? Снова Петров? Спасибо, не надо! У нас в команде ворчу только я!
* * *
Слишком близко. Они слишком близко!
Это, с одной стороны, возбуждает. Сердце стучит в отменном четком ритме, разгоняет кровь, горячит ее. Это состояние похоже на влюбленность. Время, когда все имеет огромное значение, все подчинено одной цели, цвета́ ярче, воздух слаще. И совершенно не чувствуются ни тяжесть собственного тела, ни возраст, ни скованность в движениях. Ты будто паришь над землей, и все вокруг подвластно лишь тебе. Ты Творец. Создатель всего сущего. Властелин судеб. Улыбка сама мелькает на губах. Окружающим совершенно не ясно, чем она вызвана. И это не имеет значения.
С другой стороны, ситуация пугает. Это прямая угроза. Кто-то может вторгнуться в его приватный Мир. Мир, который создавался с такой любовью и трепетом. Сейчас над ним нависает грозовая черная туча. Все может быть уничтожено в любой миг.
Противоречивые чувства раздирают душу на части, не дают сосредоточиться. Адреналин волнами расходится по телу, холодя кожу. Мелкие бисеринки пота собираются на висках. Внутри словно колышется холодец, в который внезапно превратились все внутренности. К своему ужасу, он видит, как трясутся пальцы на руках. Такой классический тремор, какой бывает у алкоголиков. Во рту пересыхает, но выпиваемые литры воды не помогают заглушить жажду.
Из этого трясучего сумрачного состояния есть только один выход.
* * *
Женский крик разрывает округу. Бродячий кот выгибает спину и пушит хвост. Воробьиная стайка срывается с веток. Где-то срабатывает сигнализация на машине, но это, скорее, совпадение. Собачка, с которой прогуливалась женщина, припадает к земле, из-под лапок бежит желтый ручеек.
– Да заткнись уже, дура! – высовывается из окна дома помятый похмельный мужчина.
– Там! Там! Там! – повернувшись к нему, повторяет женщина.
Мужик высовывается из окна сильнее.
– Ну че там?
Женщина, как заевшая пластинка, все повторяет: «Там! Там!» – пока слово не теряет всякий смысл. Ее собака начинает поскуливать и тянуть поводок.
– Ох ты ж мать твою за ногу! – восклицает мужик, скрываясь в квартире.
На детской площадке возле чуть прогнувшейся металлической горки лежит мертвое тело. В том, что человек мертв, сомневаться не приходится. Он обнажен и лежит лицом в луже, оставшейся после ночного дождя. На поверхности воды матово поблескивает жирноватая пленка бурого цвета.
Фельдшер «Скорой помощи» пытается привести свидетельницу в чувство. Но та сидит, прижимая к себе смирившуюся собачку, и мало на что реагирует. Пахнет нашатырным спиртом.
– Можно с ней пообщаться? – спрашивает Черный.
– Не сейчас, у нее шок, – отвечает медик. – В первый раз с таким сталкиваюсь. Вроде взрослая женщина – неужели трупов не доводилось видеть?
Следователю нечего на это ответить.
Звонок от дежурного застал Николая за важным занятием. Из соседней области наконец пришел ответ на запрос. Черный вчитывался в короткую справку, с первых предложений поняв, что этот путь верен. Он уже раскрыл новый документ, чтобы напечатать поручение, когда его вызвали на труп.
– Немного не подходит под наш профиль, не находите? – замечает Сергей Алексеевич. – Неряшливо сработано.
Они стоят у самой ленты ограждения. Эдуард Валентинович со своими ребятами, одетые в белые защитные костюмы, обрабатывают место обнаружения тела.
Это самая окраина города, она кажется безлюдной по сравнению с центром. Здесь буквально заканчивается спальный район и начинаются пустыри. В генеральном плане застройки на этом месте указаны перспективные участки для строительства новых домов. А пока
