Кирилл. Я не рассмотрел в полумраке выражение лица своего брата, но видел, как засеребрились его волосы.
«…Пара-пам-пайру-пара-рам, — голосила певичка. — Пара-пам-пайру-пара-рам…» Я напряжённо прислушивался. От звучания музыки и голоса певицы отделял все прочие звуки: разговоры и смех людей в зале, биение своего сердца, шум своего дыхания. Шорохов за ведущей на улицу дверью пока не слышал: ни шагов, ни голосов, ни скрежета отмычек в замочной скважине. Я посмотрел на брата, резко махнул рукой, словно отогнал от себя назойливую муху. Кирилл заметил мой жест — его голова вновь спряталась за поворотом в коридор. Слева от меня около ящиков с пустыми бутылками шумно вздохнул Олег Котов. Свет из коридора до него не добирался. Но мне всё же почудилось, что на тёмной маске, скрывавшей лицо Котова, я заметил блеск больших широко открытых глаз.
Дверь служебного входа приоткрылась неожиданно и совершенно беззвучно. Замерла перпендикулярно стене, около которой стоял я. На миг мне показалось, что дверь пришла в движение лишь в моём воображении: я не уловил ни щелчков замка, ни скрипа петель. По моей спине пробежал холодный ветерок, он пошевелил волосы на моём затылке. Сердце на мгновение замерло — будто тоже прислушивалось. Я отметил, что в какофонию прилетавших из ресторана звуков добавилось тихое шарканье шагов и шипящий шёпот, принесённый сквозняком с улицы. «…Возьми моё сердце, а песни верни!..» — просила из зала ресторана певица. Шаги за дверью стихли, будто пока невидимый мне визитёр замер: обдумывал предложение певички. Моё сердце запустило отсчёт: «…Восемь, семь…»
Я пригнул голову, будто из опасения, что налётчики заметят над дверью мою макушку. Стрельнул взглядом в направлении ящиков, где притаился Котов; не заметил там движение, не различил и блеск глаз Олега — лишь увидел очертания похожей в полумраке на манекен долговязой человеческой фигуры. Приоткрытая дверь заслонила от меня поворот к кухне. «…Шесть, пять…» Я прикинул, заметили ли незваные гости шевелюру моего брата. Или же Кирилл проявил мудрость и терпение: не высунулся из-за угла? «…Четыре, три…» Щелчки взводимых курков я не услышал. Лишь шаркнули по полу комнаты твёрдые подошвы. «…Про то, что жить нам вечно, — говорила в микрофон певица, — и про любовь, конечно». «…Два, один…» От тёмного прямоугольника двери отделилась тень.
Я шагнул вперёд.
Ударил.
Почувствовал, как мой кулак встретился с затылком человека — я тут же отметил, что попал, куда целил.
«Опыт не пропьёшь», — мелькнула в голове ироничная мысль.
Я увидел, как встретившийся с моим кулаком человек повалился на пол: будто брошенный на землю мешок с картошкой.
Я вдохнул полной грудью и прокричал:
— Стоять-бояться!!!
Услышал шорохи за дверью.
На улице, во дворе, кто-то громко выругался.
— Бросить оружие! — потребовал я. — Руки за голову! На колени!
И добавил:
— Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Работает ОМОН!
Глава 22
Я в два шага приблизился к стене, нажал ладонью на выключатель. И тут же зажмурился, когда по глазам ударил болезненно-жёлтый свет. На тёмно-зелёных стенах заплясали тени: лампочка под потолком едва заметно покачивалась. Я взглянул на распластавшегося около приоткрытой двери человека. Невысокий черноволосый узкоплечий мужчина, наряженный в коричневую куртку, в серые штаны и в чёрные ботинки. Я заметил, что на подошве его правого ботинка желтел грязный мятый тополиный лист.
На дощатом полу рядом с правой рукой мужчины я увидел обрез двуствольного охотничьего ружья. Спиленные почти до цевья стволы, будто стрелка компаса, указывали на замершего между ящиками Олега Котова. Олег сжимал в кулаке рукоять резиновой палки, всматривался в темноту за приоткрытой дверью. Из коридора выглядывали ножки стула и голова моего младшего брата. Всё это я отметил, склоняясь к обрезу. Я выдернул из-под руки оглушённого бандита обрез. Отметил, что курки не взведены.
Услышал топот ног (на улице, у самого входа в подсобку) — словно с места стартовали на соревновании бегуны. Различил за дверью обрывки фраз — человеческие голоса отдалялись. Я две секунды выждал, целя стволами на темные силуэты кустов за дверью. Краем глаза заметил, что мой младший брат шагнул в комнату, а Котов выбрался из засады между ящиками. Жестом показал Кириллу и Олегу, чтобы они оставались на своих местах. Я прислушивался: убедился, что голоса и шаги стихли, заглушённые стенами дома.
Лишь тогда я пинком сдвинул с прохода ноги лежавшего на полу человека и прикрыл дверь. Мужчина не застонал, лежал неподвижно. Я заметил, что из его разбитого при падении носа вытекала на дощатый пол тёмная струйка крови. Я на шаг попятился вглубь комнаты. Не спуская глаз с входа, преломил обрез — увидел торчавшие из стволов круглые капсюли патронов. «…У той официантки на пузе дырень была: больше пяти сантиметров в диаметре! Представляете?» — воскресил я в памяти слова Артура Прохорова.
Ко мне подошёл Котов.
На его лице застыла похожая на большого жука тень.
— Нужно догнать их! — сказал Олег.
Он указал чёрной палкой на дверь, но не шагнул к ней.
Я заметил, что кончик резиновой дубинки слегка дрожал.
Спросил:
— Зачем?
Котов посмотрел на меня — «жук» переместился с его правой щеки на левую.
Я прочёл во взгляде Олега недоумение.
— Как это зачем? — сказал Котов. — Они преступники! Мы обязаны их задержать!
Дверь под напором ветра вновь приоткрылась — я заметил, как Котов напрягся.
В ресторане смолкла музыка — голоса гостей «Московского» будто стали громче.
— Ну, догоним мы их, — сказал я. — Задержим. Допустим такое.
Спросил:
— Что ты им предъявишь? То, что они ночью гуляли по улице?
Я пожал плечами, хмыкнул.
Сообщил:
— Так у нас в городе нет комендантского часа. Да и мы не наряд милиции и не народная дружина.
— Но!..
Котов не договорил. Плотно сжал губы. Шумно выдохнул.
— А с этим что? — спросил Кирилл. — Он вообще… живой?
Я видел, что мой младший брат пристально смотрел на разраставшуюся рядом с головой мужчины лужицу крови.
— Живой, конечно, — сказал я. — Небольшое сотрясение у него. И разбитый нос. Переживёт.
— Серый, ты уверен?
Кир склонился над головой мужчины — будто прислушивался к звукам его дыхания.
— Уверен. Я не сильно его приложил. Просто вырубил.
Сквозняк хлопнул дверью.
В зале снова зазвучала музыка.
— И… что мы с ним сделаем? — спросил Кирилл.
Он носком ботинка указал на оглушённого налётчика.
— В милицию отведём, — ответил Олег. — Что
