Книга Радогощь - Елена Ляпина

— Это чтобы кожа была нежная и шелковистая, — говорит мне Олеся.

Процедура приятная, когда заканчивают меня облеплять, ждем, когда высохнет. В это время когалки поют песни на разные мотивы, шутят, веселятся. Но вот приходит время, и пора снимать застывшую корочку. Зажмуриваюсь, жду что вот сейчас будет больно, но нет, глина легко отпадает с моими волосками, я не чувствую никакого дискомфорта, может быть от того, что я неживая.

Спать ложимся уже совсем поздно, я прошу Олесю лечь рядом со мной. Сможем ли мы когда-нибудь быть ближе друг к другу как сегодня в последнюю ночь? Олеся будет жить своим домом в своей большой семье, я с Елисеем в его доме. Интересно, какой он у него? Спрашиваю Олесю, как выглядит когальская деревня.

— Тебе там понравится, — говорит она. — Деревня красивая опрятная, дома все ухоженные, бревенчатые, с высокими потолками, с палисадниками, с цветами. Земля плодородная, урожай каждый год богатый. Рядом озеро, купаться будем с тобой ходить. Водичка там прозрачная-прозрачная, глубоко дно видно, а в жару, как парное молоко.

Слушаю её, закрываю глаза и представляю, как я с Елисеем буду жить в его доме, сколько детей у нас родится. Радуюсь, что так все хорошо складывается, закрываю глаза и засыпаю.

Но сон приходит ко мне какой-то дерганный, мрачный. Будто нахожусь я в каком-то темном помещении и опять мне некуда бежать. Иду вперед наощупь, всё черным черно, только видно, что около меня происходит, словно только тут подсветка есть. Вдруг вижу девушку, это Аня, ужасно бледная в порванном платье, смотрит на меня печальными глазами.

— Как я тебе завидую, Дарина, — говорит она. Вот так вот всё обернулось, а раньше я ей всегда завидовала. — Ты замуж выходишь, а меня Кирилл побоялся спасти, оставил навечно в плену у Аргаста, — добавляет она и уходит во тьму.

Иду дальше, из мрака появляется Игорь, такой же большой, с каким я у Русланы с ним тогда рассталась. Завернулся в белую простынь, как в пеленку, держится за неё, смущенно поднимает на меня глаза.

— Прости, Дарина, я ужасную глупость совершил, отведал молодильных яблок, и вот я младенец и снова жизнь сначала начинать. Опять в школу идти, — говорит он, усмехаясь.

И хоп, уже и Игоря нет, а только младенец в люльке лежит, глазками хлопает, маленькими ручками-ножками дрыгает.

Снова темнота, опять бреду на ощупь, теперь вижу Кирилла, он хмур, голова опущена, не смотрит на меня.

— Кирилл, — радуюсь ему, — ты смог выбраться?

Он молчит, только качает головой. Опускаю взгляд вниз, вижу, что, как и прежде опутывает его лодыжку цепь Лихая, так и держит его на привязи, питается его страхами, негативными настроениями, его удрученностью.

— Кирилл, ну попытайся, пожалуйста, — прошу я.

— Угу, — неопределенно бурчит он и пропадает во мгле.

И вот снова я одна в темноте, не знаю, куда идти, да и не хочется мне больше никуда идти и никого встречать. Но он появляется сам. Большой, черный, с перьями, снова около его ног мешок с белыми черепушками. Он вытаскивает их по одному и бросает в котел.

— Всё так и хочешь вернуться обратно в свой мир? — интересуется отшельник, поворачиваясь ко мне.

— А можно? — робко спрашиваю я.

— На немножко теперь можно, — кивает он.

Завивается пар, образуя круг над его котлом, и он протягивает мне руку. Хватаюсь за него, делаю шаг, и вот наконец я в круге. Словно вихрь подхватывает меня и кружит, и кружит. Вижу и огонь, и воду, и воздух, и землю, все смешивается воедино и вот я уже лечу с горки вниз.

Распахиваю глаза, осматриваюсь, кругом меня окружила детвора, смеются, наверное, от того, что такая большая девочка решила с горки прокатиться. Я сама смеюсь, поднимаюсь земли, оглядываю себя. Я такая же маленькая девочка, как и они.

С удивлением узнаю себя в детском саду, а ведь это было мое самое счастливое время, если так подумать. Рядом Олеся смеется, тоже маленькая, бегу к ней, обнимаю её. Так и хочется, чтобы всё замерло, и мы снова стали маленькими, снова ходили в детский сад и ни о чем не думали.

Воспитательница зовет всех в группу, строимся парами, я с Олесей вместе, держимся за ручку, жмемся друг к другу. Иду вместе со всеми.

— А ты девочка куда? — спрашивает меня воспитательница. И все дети оглядываются на меня, удивленно смотрят. Я снова большая.

Испуганно вздрагиваю и бегу, добегаю до своего дома, но подъездная дверь заперта. Смотрю на свои окна и так хочу заглянуть в них, и вдруг у меня вырастают крылья, я машу ими и поднимаюсь ввысь, добираюсь до четвертого этажа и сажусь на карниз, смотрю через стекло. В комнате много народу, все сидят за столом, едят, разговаривают. Разве праздник у нас какой-то? Но все грустные отчего-то, в черных одеждах, женщины в платках.

— Вот уж как год с нами нет моей Даринушки, — вздыхает мама.

Как нет? Вот же я, тут! Впустите меня домой! Начинаю стучать по стеклу ладонью. Все оборачиваются к окну, смотрят на меня, но ничего не предпринимают. Почему они не бегут ко мне? Не открывают с радостью створки, не впускают меня домой? Ещё сильнее бью по стеклу.

— Вот и птичка к нам залетела, — говорит тетя Маша, — это Даринина душа к нам вернулась, поглядеть как мы тут живем.

В бессилии опускаю руки.

— Ну, что? Посмотрела? — слышу голос отшельника и поворачиваю голову. На карнизе рядом со мной сидит черный ворон. — Тебя уже ждут.

И он подает мне крыло. Вздыхаю, утираю слезу и берусь за его крыло и как-то вдруг оказываюсь верхом на нем. Он расправляет крылья и тотчас стремглав взмывает в небо. Мой город просто на глазах превращается в игрушечный, а потом исчезает в облаках. Меня всю обливает капельками воды, становится трудно дышать, от холода немеют пальцы, и я с трудом держусь за перья. Но вот мы идем на снижение, и я вижу Неклюдовское, реку и старую пожню с россыпью белых точек — когальских шатров.

Ворон вдруг взбрыкивает подо мной, я срываюсь с его шеи и лечу кубарем вниз, закрываю от страха глаза. Кажется, я даже теряю сознание.

— Дарина, уже пора, — слышу я Олесин голос.

Открываю глаза. Я лежу в шатре, рядом со мной Олеся, улыбается мне.

— Доброе утро. Как спалось? — спрашивает она.

Зеваю, потираю глаза.

— Ну, так, — говорю, — всё какие-то кошмары снились.

— И мне тоже