И что, отпустишь, сс…? — усмехнулась Лихо.
— Посмотрим. По крайней мере, точно не брошу в беде. Так, стражники твердыни Фекой, руки в ноги. До города больше не останавливаемся. Слабых и уставших мальчиков сбрасываю со скалы.
Мы продолжили свой бег, а я тем временем все размышлял о Юнии и ее способностях. И мне казалось, что изначальный план — избавиться от Лихо летел в тартарары. Потому что именно теперь я меньше всего хотел расставаться с таким могущественным существом. Надо лишь сделать так, чтобы мы подружились.
Глава 20
Возвращаться было немного волнительно. И не только потому, что существовала немаленькая вероятность, что крон начнет мстить и мстя его окажется страшна. С этим товарищем вообще ничего непонятно, если уж Лихо сама не могла толком предсказать, в каком настроении будет бог после ее вмешательства.
Парился я из-за груза ответственности, который в прямом смысле покоился на моих плечах. Не слишком ли сильно врезал Анфалару? В следующий раз нашатырь с собой возьму.
Поэтому я чуть замедлился, входя в открытые главные врата. А новоиспеченные рубежники даже не подумали остановиться, бодрой рысью направившись сразу к правителю. Они не обращали внимания на завистливые взгляды стражников и поздравления других ивашек.
Я же шел под оглушающим молчанием, стараясь производить как можно меньше звуков. Простые люди — понятное дело, испуганно хватались за рты, думая, что Анфалар мертв. Их страх логичен. Потерять единственного тварелова, это такое фиаско, братан, после которого можно накрываться простыней и медленно, чтобы не вызывать панику, ползти в сторону кладбища.
Удивляло, почему рубежники все как один хмурятся. Они же видели, что Анфалар жив. Не могли не различить его хист. Ведун тут сильнее их всех. Тогда что не так? Не принято, чтобы один молодой мужчина носил другого на руках? Фу на вас, это пережитки прошлого. Надо быть более прогрессивными и открытыми миру. Это у вас еще Диснея и Нетфликса нет.
И только потом до меня дошло. Ведь в отсутствии Анфалара и весьма плачевного состоянии Форсварара, первый рубежник по силе здесь… я. Причем, со значительным отрывом. В жизни бы не подумал, что будет место, где я стану первым парнем на деревне.
Выходит, ничего и никто не мешает мне тут навести суету? Ну, в смысле, круши, ломай, мы здесь проездом. Не мешало ничего, кроме хорошего воспитания и моральных устоев. О которых все остальные имели лишь смутное понятие.
Как оказалась, догадка вышла правильной. Потому что на самой главной вершине холма меня встретил сам Форсварар. Да какой! Ему бы в новой части Marvel сниматься. Если бы с ними оказался этот ведун, то у Таноса бы изначально никаких шансов не было бы.
Начать хотя бы с того, что теперь передо мной предстал не ведун, а кощей. Причем, не самый последний. Я различил примерно двенадцать рубцов. Правда, они была странные, усеченные, словно ненастоящие. Хотя как рубцы могут быть ненастоящими? Бред какой-то.
Форсварар, само собой, крепко стоял на своих двоих, не нуждаясь в помощи стражников. Показалось, что даже морщины на его старом лице разгладились. Теперь он напоминал не умудренного и согбенного годами правителя, пусть и пожилого, но умелого и полного сил воина. Именно таких и стоит бояться больше всего. Им нечего доказывать другим, да про себя они почти все знают.
— Иди за мной, — громыхнул его голос.
Тут даже захоти я сопротивляться, не смог бы. Тон Форсварара не подразумевал возражений и споров. Поэтому мы вошли внутрь донжона, теперь лишенного других зрителей. Оно и понятно. Защитить Форсварар мог себя сам, а лишние уши тут были ни к чем. Правитель уселся на свое законное место, после чего приказал.
— Рассказывай все подробно.
— Форсварар, я вас немного знаю, но за это время понял, что вы умный и адекватный человек…
— Я не просил давать мне оценку, Матвей.
— Я к тому, что чего тут говорить? Думаю, вам уже все передали эти… Раннагар и остальные. К своему стыду, я даже не удосужился узнать их имена.
— Гедденар и Осмус, — ответил правитель, будто это имело хоть какое-то значение. Я все равно не знал, кто из них кто. — Мне важно, как и что расскажешь именно ты.
— Ну ладно…
У меня даже не возникло желания начать повествование с «Мне эта школа сразу не понравилась». Ну и о прочих оказиях моей невезучей жизни. Потому что собеседники были разные. В первом случае — воевода, который и не думал меня ругать. Сейчас — правитель, чей город каждый день добивался своего права существования под этим солнцем. Дурацкое выражение, тут и никакого ведь солнца нет.
На какое-то мгновение мне показалось, что Форсварар даже уснул. Настолько он не интересовался всем, что я рассказывал. Вернее, я привык, что задают какие-то наводящие вопросы, поддакивают, хотя бы хмыкают. Форсварар же сверлил меня суровым внимательным взглядом, совсем не шевелясь. Да еще его хист давил сверху.
В общем, чувствовал я себя довольно некомфортно. В моем обновленном топе «Того, чего бы я больше никогда не хотел делать» разговор с правителем твердыни Фекой вышел даже на первое место. На втором были непродолжительные отношения с Лидкой с параллели, которая трахала мне голову больше, чем все остальное. А на третьем банановое пиво, щедро предложенное Костяном. Справедливости ради, банановое пиво было близко к тому, чтобы одолеть Лидку. Потому что эту сумасшедшую я почти забыл, а при воспоминании о вкусе крафтового дерьма меня до сих пор передергивало.
Когда я закончил, Форсварар поднялся и подошел ко мне вплотную. Словно с его места я мог что-то не услышать.
— Я верю тебе. И считаю, что ты поступил правильно. В противном случае, вы бы все умерли. Много смертных гибло рядом с Безумным во время инициаций. Таково бремя его хиста.
— Вы об этом знаете и так спокойно говорите?
— Все об этом знают. Но это единственный способ стать рубежником. Других твареловов у нас нет.
Форсварар покусал губы и стал говорить, медленно поднимая руку для рукопожатия.
— Но я против того, чтобы ты ушел прямо сейчас. Потому что не хочу, чтобы между тобой и Анфаларом была какая-то недосказанность или обида. Я очень прошу тебя дождаться, когда он придет в себя. Наш лекарь работает с ним. Думаю, это случится скоро.
И руку не убирает, гад. Мол, очень тебя прошу, но ты уж пообещай хистом, будь любезен. Я
