все, что я знаю.
Жаль, что у меня нет способности Уоррена останавливать сердце.
Я подняла глаза на своего отца.
— Думаешь, у нее получится?
Он обнял меня за плечи.
— Эта ночь станет настоящим испытанием, — сказал он. — Утром ее шансы на восстановление вырастут в геометрической прогрессии.
Слезы потекли по моим щекам, и я быстро стерла их рукавом.
Я предпочту отвлечь себя гневом.
— Знаешь, что случилось с Марком Хиггинсом, водителем, с которым она была?
Папа понизил голос.
— Водителю наложили шесть швов над левым глазом и зафиксировали ушиб грудины, но вам об этом знать не положено. Уверен, он сейчас уже в окружной тюрьме.
Гнев вскипел во мне.
Он сжал мою руку.
— Я хочу отвезти маму домой. Ты останешься здесь на ночь?
Я кивнула.
— Да. Не могу уйти.
— Я останусь с ней. — Уоррен встал и протянул руку моему отцу.
Мой пап ее пожал.
— Рад, что ты здесь, сынок.
Я задумалась, будет ли он и дальше рад, если мама расскажет ему, чему помешала в моем доме. Я обняла свою мать.
— Спасибо, что приехала за мной. — Затем прошептала на ухо. — Мне действительно жаль.
Она одарила меня неловкой улыбкой.
— Позвони нам, если что-то изменится. Хочешь, я привезу тебе более удобную одежду?
Уоррен шагнул вперед.
— Я схожу домой и возьму что-нибудь для нее, — сказал он. — Спасибо, миссис Джордан.
Улыбка, адресованная ему, вышла еще более неловкой.
— Спасибо, Уоррен.
Они ушли, а я снова устроилась рядом с Глорией Маркс. Уоррен опустился передо мной на колени.
— Что тебе взять из дома? Я переоденусь и захвачу тебе какую-нибудь одежду.
Я попыталась сосредоточиться.
— Какие-нибудь спортивные штаны или что-то в этом роде. Они в верхнем ящике комода.
Он кивнул.
— Что-то еще нужно?
Я покачала головой и поцеловала его.
— Нет, спасибо.
Пока его не было, родителям Адрианны разрешили ее навестить. Когда они вернулись, мне разрешили зайти. Мама Адрианны пошла со мной. Я застыла, как только зашла за занавеску в отделении интенсивной терапии.
В мою лучшую подругу входило и выходило больше трубок, чем я когда-либо видела в своей жизни. Ее лицо оказалось настолько изуродовано, что я бы ее не узнала. Даже с повязкой было видно, что им пришлось частично сбрить ее прекрасные волосы.
Вошел доктор и попросил разрешения поговорить с миссис Маркс. Перед уходом она коснулась моей руки.
— Ты в порядке? — Ее глаза были опухшими и налитыми кровью.
Я кивнула, и она вышла в коридор с доктором.
Я подошла к кровати Адрианны и взяла ее левую руку. Она совсем не пострадала в отличие от правой, со все еще идеальным маникюром. Я наклонилась и заплакала, обхватив ее пальцы. Машины вокруг нас пищали и хрипели, жужжали и щелкали. Я поцеловала ее ногти.
— Пожалуйста, борись, — прошептала я. — Пожалуйста, останься со мной.
Через мгновение в палату вошла медсестра, и я выпрямилась и снова вытерла глаза тыльной стороной рукава.
— Как она? — спросила я.
Маленькая женщина сделала несколько пометок на клочке бумаги и проверила показания прибора, которые пищали в такт с сердцем Адрианны.
— У нее учащается сердцебиение. Это хороший знак, — сказала она.
Я погладила холодные пальцы подруги, которые безжизненно лежали в моей руке.
— Она справится с этим. — Я всхлипнула. — Она все преодолеет.
— Мы все за нее молимся, — сказала медсестра с сочувствуюшей улыбкой.
«Молиться». Я особо никогда не любила молиться, главным образом потому, что у меня были большие сомнения по поводу Бога, который мог контролировать всю вселенную и допускать часть зла, которое я видела и чувствовала в людях.
Если бы Бог реально существовал, я даже не знала, как молиться ему… или ей. Но ради Адрианны, готова была попытаться. Я закрыла глаза: «Боже, если ты меня слышишь. Мне нужна услуга…»
Долгое время я наблюдала за меняющимися цифрами на приборах по всей комнате. Я мало что в них понимала, но знала — такие цифры как 56/40 не особо хороши. Медленно цифры росли, и я чуть радостно не закричала. Когда медсестра пришла проверить показатели второй раз, я поплелась в приемную.
Уоррен сидел с нашей маленькой группой, медленно покачивая рюкзак, который я несла во время нашего пешего похода. Он встал, когда увидел меня, и я бросила в его объятия и уткнулась лицом в грудь.
— Шшш… — сказал он, когда я начала рыдать. Уоррен подхватил меня подмышки и повернул к двери. — Пойдем. Давай прогуляемся.
Мы вышли из комнаты ожидания в коридор. Как только оказались вдали от семьи Адрианны, он вновь притянул меня ближе и позволил выплакаться в своих объятиях.
— Она так плохо выглядит, — рыдала я.
Он поцеловал меня в макушку.
— Ты слышала доктора. Еще есть шанс. Не сдавайся раньше времени.
Я сжала ткань его рубашки в кулаках и плакала, пока слезы не закончились. Когда рыдания стихли, он кивнул в сторону двери.
— Я принес тебе кое-какую одежду и пару подушек. Почему бы тебе не переодеться и не устроиться поудобнее? Это ночь будет долгой.
Я вытерла нос рукавом и кивнула. Последовала за ним внутрь, где Уоррен протянул мне рюкзак.
— Спасибо, — сказала я.
Он кивнул в сторону туалета и подтолкнул меня локтем.
— Иди.
Единственный туалет оказался пуст, когда я вошла и заперла дверь. Это была та же самая ванная комната, где я переодевалась, после приезда с Кайли Ниланд в больницу. Я умыла лицо, прежде чем снять свитер и потянуться к сумке. Вытащила свои синие спортивные штаны от Victoria's Secret и черную толстовку с капюшоном с надписью S.W.A.T., которую даже ни разу не стирала.
* * *
На следующее утро я проснулась в луже собственных слюней на коленях Уоррена. Я всю ночь ходила взад-вперед, проверяя, как там Адрианна, но поспала пару часов, растянувшись на нем и трех пластиковых стульях в комнате ожидания.
— Доброе утро, — сказал он, когда я села и вытерла слюни с подбородка. Уоррен ухмыльнулся.
Если бы я не была так измучена, то расстроилась бы.
— Доброе утро. Ты вообще спал? — спросила я после зевка.
Он слабо улыбнулся.
— Немного.
— Слышал какие-нибудь новости? — Я проверила время на своем телефоне. Было чуть больше восьми утра.
Уоррен выпрямился на своем сиденье.
— Они сказали, что за ночь ей стало намного лучше и опухоль уменьшилась. Ее мама сказала, что ты можешь повидаться с ней, когда проснешься.
— Хочешь пойти со мной? — спросила я.
Он нахмурился и покачал головой.
— Не самая хорошая идея мне находиться рядом с критически настроенными людьми. Кажется, им становится только хуже.
— Серьезно? — спросила я.
Он
