меня манил чрезвычайно, особенно потому, что дочь Катя училась в Барнард-колледже Колумбийского университета. Вот я и разрывалась на части. Нахамкин давал мне возможность две недели быть в галерее, две недели дома. С работой в газете этот номер не прошел бы. В газете надо работать двадцать часов в сутки, и, как я правильно поняла из довлатовского письма, практически без зарплаты. Во всяком случае, без такой, на которую можно было бы хотя бы снять квартиру.
Из Бостона в Нью-Йорк
Сереженька, дорогой!
Твое письмо меня взволновало и обрадовало. Во-первых, я очень рада, что ты и твои друзья проявили такую энергию и хватку и сумели преодолеть действительно невероятные трудности. 25 тысяч — не состояние, но я прекрасно знаю, как трудно их добыть, и это не так уж мало для старта. Я уверена, что, если ты не остынешь, не опустишь руки, не соскучишься, такая газета (твоя газета) может, действительно, стать радостью и целью жизни. И я понимаю, сколько острого, интересного и талантливого ты (вы) сможете привнести и сделать ее украшением «зарубежной России».
У меня есть, разумеется, тысяча вопросов к тебе, потому что твое эмоционально-сумбурное письмо их не объясняет. Постараюсь спрашивать деловито:
Какая у газеты программа и цели? От кого и чего она будет независима?
Какие комьюнити за вами гоняются и какие за вами стоят?
На какой слой рассчитана газета? И чему она отдает предпочтение? Кто основной читатель? Одесский Бруклин? Интеллигенция? Молодежь? Вторая эмиграция и их дети? Какова роль политических диссидентов?
Объем? Стоимость? Как осуществляется подписка? Реклама?
Что это за «очень точно выбранный курс»?
Теперь о твоем предложении. Живи я в Н.-Й., я бы бросила любую работу и попробовала себя в качестве менеджера, ибо перечисленные тобой качества имеются у меня в достатке. Плюс неупомянутые тобой кое-какие связи, которые при желании могут быть очень значительными. Однако ситуация не представляется мне столь легкой. Для переезда семьи в Нью-Йорк (три человека) нужна постоянная, стабильная зарплата. Я не представляю себе сегодня, чтобы я могла сорвать семью из налаженного быта, работы и квартиры в расчете на свою мизерную зарплату. Значит, сперва Витя должен найти работу в Н.-Й. Он уже и так ищет с февраля, но пока ничего конкретного нет. Катино обучение в будущем году будет стоить состояние, и мы должны платить за это, даже при наличии у нее гранта. При первой возможности прикачу в Н.-Й. за подробностями и энтузиазмом, познакомлюсь с коллегами, о которых ты упоминаешь, заражусь идеей и буду старательно работать над передислокацией семьи. Тем более что Витя отнесся к твоей идее очень положительно. Но вот сорваться завтра с зубной щеткой я не могу. А пока напиши подробнее и обстоятельнее о газете, чтобы было над чем подумать. Не ленись. У тебя это займет час, а для меня важно.
Ну, целую тебя, милый, очень за тебя рада и уверена, что все будет хорошо.
Твоя Люда
Переехать в Нью-Йорк «за журавлем в небе» я в конце концов отказалась, предлагая взамен давать в «Новый американец» развлекательный материал. Для начала я написала напутствие газете. Чтобы оно было понятно, я должна дать маленькое пояснение. В газете работали тогда Борис Меттер, журналист и писатель Марк Поповский, а также критики Вайль и Генис. И еще: буквально с первого номера «Новый американец» вступил в смертельную конкуренцию с газетой «Новое русское слово», хозяином и главным редактором которого был в то время Андрей Седых.
Итак, я послала «Новый американец» такое поздравление:
Дорогой «Новый американец»!
Вы поставили перед собой трудную и благородную задачу создать в одном лице газету русскую, еврейскую и американскую. Для успешного достижения этой цели позвольте внести несколько конструктивных предложений, которые, надеюсь, украсят новый рупор нашей эмиграции.
1) В целях создания моста дружбы между «Новым американцем», возглавляемым Сергеем Довлатовым, и «Новым русским словом», возглавляемым Андреем Седых, переименовать главного редактора «Нового американца» Сергея Довлатова в Сергея Довлатых.
2) В целях успешной американизации газеты переименовать ее хозяина Бориса Меттера в Бориса Ярда. Это уменьшит престиж издателя всего на десять сантиметров.
3) В целях успешной евреизации газеты переименовать сотрудника Марка Поповского в Марка Рабайского.
4) Для успешной русификации газеты публиковать произведения критиков Петра Вайля и Александра Гениса под псевдонимом Светильники Разума.
5) Для маскировки желтоватого оттенка газеты печатать ее на малиновой бумаге.
6) Во избежание искушения придумывать оскорбительные рифмы на слово «американец» переименовать газету в «Новую русско-еврейскую мысль».
С искренним уважением,
Людмила Штерн
Мое поздравление, к сожалению, не напечатали. Не хватило чувства юмора, хотя Довлатов похихикал в трубку и потребовал прислать развлекательные миниатюры. Для начала я послала байку о французской певице Жюльетт Греко, на концерте которой в Ленинграде мне удалось побывать.
Вечер с Жюльетт Греко
Однажды в культурной жизни Ленинграда произошло знаменательное событие: приехала на гастроли французская певица Жюльетт Греко. Певица слыла рафинированной, поэтому Большой зал консерватории был набит интеллектуальной элитой. Жюльетт Греко появилась в глухом черном платье без единого украшения. Прямые черные волосы падали на плечи. На огромной сцене, под ослепительным светом юпитеров, певица казалась хрупкой, почти эфемерной. Бледное, без следов косметики лицо выглядело строгим и печальным. Она едва заметно поклонилась, выжидая, пока смолкнет шквал аплодисментов.
И вот раздался хриплый голос из репродуктора:
— Начинаем вечер всемирно знаменитой певицы Жюльетт Греко. Песни ее посвящены вечной теме — любви. Но это не радостная любовь вступающей в жизнь молодой девушки. Это песни о горькой, безответной и трагической любви. Тексты песен написаны специально для певицы ее друзьями — лучшими современными поэтами и мыслителями Франции: Полем Элюаром, Жаном Кокто и Жан-Полем Сартром (в этом месте по залу пронесся восхищенный шепот — элита дорвалась до экзистенциализма).
Пианист тихо заиграл, создавая необходимый лирический настрой. Репродуктор откашлялся и продолжал:
— Певица поет свои песни по-французски, поэтому перед исполнением мы будем переводить тексты на русский язык. Первая песня называется «Давай же!»
«Я люблю тебя, но сплю с другим. Ты любишь меня, но спишь с другой. Давай же… убьем их и будем спать вместе!»
Исполняет Жюльетт Греко.
Довлатов ответил таким письмом:
Из Нью-Йорка в Бостон
Милая Люда!
Спасибо за доброе отношение к газете. Хотя она пока этого не заслуживает. Второй номер уже гораздо
