из себя. Я издаю кудахтающий звук и притягиваю его ближе, даже когда маленькие кулачки хватают меня за волосы. Я морщусь — четыре кулака означают, что за волосы меня дергают в два раза сильнее, чем любой земной ребенок.
— Давай, З’рен.
Небеса заполняет оглушительный грохот.
В ужасе я бросаюсь на ребенка и мгновение спустя чувствую, как большая фигура К'тара накрывает мою. Плот раскачивается, когда все просыпаются. Мгновение спустя я понимаю, что кричу. Мой рот открыт, но я ничего не слышу. В ушах звенит, и я понимаю, что не слышу ни К'тара, ни плача ребенка подо мной. Я не слышу волн. Вообще никаких звуков, кроме тишины и бесконечного гудения в ушах.
Вулкан — он взорвался.
К'тар прикасается ко мне, и когда я смотрю на него, то вижу, что он замаскирован под плот. Я вижу, как шевелятся его губы, но его я тоже не слышу. Я знаю о людях, оглохших от выстрела из пистолета, если выстрел был слишком близко к уху, и молю бога, чтобы слух вернулся.
— Я в порядке, — говорю я, или, по крайней мере, надеюсь на это. Я не слышу собственных слов.
Я сажусь прямо, пытаясь утешить З'рена. Ребенок суетится, его лицо искажено гневом, но не слышно ни звука. Я наблюдаю за К'таром, когда он прикасается к каждому члену своего маленького племени, убеждаясь, что с ними все в порядке. Кки бросается к К'тару на плечо, и моя пара, моя милая, замечательная пара хватает перепуганную птицу и крепко прижимает к своей груди, поглаживая крылья, чтобы успокоить ее. Я чувствую укол ревности к нему, держащему птицу, потому что тоже хочу, чтобы меня так держали. Но у меня на руках ребенок, а он занят проверкой остальных.
Я бросаю взгляд вдоль линии плота. Другие племена, кажется, проснулись, все потирают уши и выглядят смущенными. Кто-то указывает нам за спину, и я вижу, что там, где раньше был остров, нет ничего, кроме черной завесы пепла. Слава богу, мы выбрались.
Чья-то рука опускается мне на затылок, лаская его, и я смотрю на К'тара, благодарная за это легкое прикосновение. Хотя я и не слышу своего крика, я чувствую, как он пульсирует у меня в груди. Я так рада, что он здесь.
Я так рада, что он мой.
Я улыбаюсь, чувствуя себя слабой и шаткой. Пока мы в безопасности. Все хорошо, пока мы вместе. Я смотрю туда, где Марисоль, и вижу, что она держит за руку Т'чая, а большой воин все еще лежит плашмя в центре плота. Пока я смотрю на них, я вижу волну воды, направляющуюся в нашу сторону.
О… о черт.
Кто-то еще замечает это на третьем плоту и дико жестикулирует. Я едва успеваю ухватиться за веревки из лозы и закрепиться с ребенком на руках, прежде чем чувствую, что большое тело К'тара снова прикрывает меня. Я зажмуриваю глаза, задерживаю дыхание и готовлюсь к худшему.
Плот вздымается, и я чувствую, как все мы поднимаемся, как лифт, перемещающийся между этажами. Мгновение спустя мы снова опускаемся, и когда я поднимаю голову, вижу, как мимо проносится волна.
Хотелось бы, чтобы был способ предупредить людей на берегу о волне, что движется в их сторону. Я могу только надеяться, что к тому времени, когда она доберется туда, все будет не так плохо. Однако сейчас нам нужно побеспокоиться о себе. Быстрая проверка показывает, что за борт смыло только одного человека — А'тама, но он смог быстро доплыть обратно до плота и подняться на борт. Он дрожит от холода, и кто-то предлагает ему меховое одеяло. Все выглядят ошеломленными и напуганными.
Я точно знаю, что они чувствуют.
Приливная волна, даже тот крошечный гребень, кажется, отнес нас немного ближе к берегу. День идет к концу, и мне не нужно беспокоиться о том, что мы движемся в правильном направлении. Теперь видны пурпурные вершины гор, когда-то такие далекие. До них все еще большое расстояние, но теперь мы знаем, что плывем куда нужно, и это не мои мечты. Все чувствуют облегчение.
У меня еще несколько часов звенит в ушах, и ближе к закату я снова начинаю слышать голоса остальных. Мы бережно относимся к воде и еде, ограничивая их на случай, если что-то пойдет не так. К'тар гребет бесконечно, как будто никогда не устает, и я впечатлена его выносливостью. Я сворачиваюсь калачиком рядом с ним, пока малыш спит, и он держит одну руку на нас, обнимая обоих, словно защищая. Я чувствую себя усталой, грязной и покрытой песком от морской соли, и погода больше ни в малейшей степени не терпимая. Воздух пронизывающе холодный, и я наблюдаю, как дыхание поднимается облаками пара. Остальные уже привыкли носить слои меха, над которыми смеялись, когда я настояла на их выделке на берегу. Я вижу шокированное удивление на лице Дж'Шела, когда он дует на свои руки, чтобы согреть их. Не могу винить его за то, что он не поверил, когда я сказала, как там холодно. На острове тепло и душно, напоминаю я себе. Теперь все прошло, и от него не осталось ничего, кроме звона в ушах, удушливой черной завесы на дальнем краю неба, которая выглядит как своего рода надгробная плита, и пепла, что начал падать с неба. Сначала я подумала, что это снег, но от его вкуса на губах затошнило. Определенно, пепел.
Все это беспокоит меня, и я стараюсь закрывать рот З'рена, пока он спит, хотя и сопротивляется. Мы не можем не вдохнуть немного пепла, но его опасно вдыхать большими порциями. Конечно, сейчас все опасно. Я с тоской смотрю на берег, который все еще не ближе, чем был несколько часов назад, несмотря на усилия гребцов.
К'тар поворачивается в мою сторону и выхватывает ножи. Он кладет их на ноги, осматривая воду.
По спине пробегают мурашки, и я сажусь прямо.
— Что это? — я касаюсь его руки на случай, если у него все еще нарушен слух. — К’тар?
Он указывает на центр плота, показывая, что я должна двигаться туда. Я пробираюсь к нему, и он протягивает мне Кки. У меня в руках и птичка, и малыш, и я уже собираюсь запротестовать, когда К’тар совершенно замирает рядом.
— Что? — снова спрашиваю я, волнуясь. — Это из-за горы? Что-то еще? — когда он снова настороженно смотрит на воду, у меня по коже бегут мурашки. — Это что-то в воде?
Я оглядываюсь на другие плоты, инопланетяне растянулись на них. Р'Джаал
