заставляет его звучать, верно? Его бросают, а она удобно исчезает в тот же день? И он держал разрыв отношений в секрете, притворяясь, что он все еще ее любящий парень? Надеюсь, ты сообщила в полицию.
— Он порвал с ней. В твоих устах это звучит намного хуже, чем есть на самом деле.
Отвращение кривит рот Эддисона.
— Верно. Я уверена, что это именно то, что он тебе сказал.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Пайпер обрывает меня.
— Ты думаешь, это та новость, которую она собиралась нам сообщить? Что Тео порвал с ней? О мой бог. И он что-то с ней сделал, прежде чем она смогла нам рассказать!
Я хватаю Пайпер за плечи.
— Прекратите. Вы, ребята, делаете поспешные выводы. Мы знаем Тео. Мы знаем, что он не причинил бы ей вреда.
Эддисон встает между нами.
— Ты думаешь, что знаешь Тео, потому что трахалась с ним. Но ты невежественна, Кэсси. Я думала, что тоже тебя знаю — я думала, ты действительно хочешь найти девушку, которую называешь своей лучшей подругой. Но вместо этого ты прикрываешь ее бывшего.
— Пожалуйста, ничего не говори, ладно? — Умоляю я. — Ты ошибаешься насчет него.
Эддисон качает головой.
— Он полностью промыл тебе мозги. Я просто надеюсь, что ради твоего же блага он тебя не убьет.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
НОЭЛЬ
Когда я просыпаюсь, я больше не привязана. Я свернулась калачиком, рука Бо обвилась вокруг меня. Держит меня. Защищает меня.
В окно позади нас проникают первые лучи солнца. Я отодвигаюсь от него, заставляя его пошевелиться.
— Принцесса, — сонно бормочет он.
— Я не бросала тебя. — Слезы затуманивают мой взор, а голос срывается. — Я вернулась. Я имела в виду это, когда сказала, что ты можешь доверять мне. Я не собиралась никому о тебе рассказывать. Я не хочу тебя терять. — Слова, которые я хотела сказать ему раньше.
Он садится, желая дотянуться до меня, стать ближе, но остается неподвижным, как будто я пугливое животное, и любое неверное движение может заставить меня убежать.
— Ты вернулась. Я так чертовски счастлив, что ты сделала это. — Когда он наконец берет мои руки в свои, он не сжимает и не тянет. Он держит меня, как нежную бабочку. — Я запаниковал. Я сорвался. Я думал, ты отвернулась от меня. Я думал, ты бросаешь меня. Я… — Он сглатывает. — … прости.
Я нежно сжимаю его руки.
— Я понимаю почему. Но ты должен доверять мне. Я не твоя мать. Я не собираюсь бросать тебя или причинять тебе боль. Я твоя принцесса.
Его глаза закрываются, и он вздрагивает.
— Да. Ты, блядь, такая. — Его взгляд снова прикован ко мне, и он заправляет волосы мне за ухо. — Простишь меня?
— Ты доверяешь мне?
Он прижимается своим лбом к моему и прижимает мою руку к своему сердцу.
— Клянусь своей гребаной жизнью.
— Тогда я прощаю тебя.
Мы остаемся так, обнимаясь, пока он, наконец, не отстраняется, чтобы задернуть шторы, пока я забираюсь под одеяло.
— Мы должны купить этот дом. Когда это будет безопасно. Сделаем его своим, — говорю я ему.
Бо ухмыляется, проскальзывая ко мне под одеяло.
— Да? Что бы ты изменила?
— Во-первых, я бы купила плотные шторы.
Он прижимается губами к моему обнаженному плечу.
— Ммм. — Это слово восхитительно жужжит на моей коже. — Тогда нам никогда не пришлось бы вставать с постели.
— Кроме как принимать ванны. — Когда он поднимает бровь, я добавляю: — Вместе.
Он кивает, как будто так лучше.
— И мы бы заказали всю нашу еду, и нам доставили бы ее прямо в комнату.
— И я могу рисовать на стенах.
— Идеально. — Он хватает меня за подбородок и целует, широко раскрывая язык, чтобы заявить на меня права. Заявляя права на то, что принадлежит ему. Я стону и таю под ним.
Его рот скользит по каждому дюйму моего тела, посасывая, облизывая, покусывая. На этот раз ощущения другие. Как молитва. Поклонение.
Я больше не просто принцесса в подвале, которой он не может сопротивляться — я женщина, которую он хочет. Женщина, которую он боится потерять.
Я тоже боюсь потерять его.
Но я отбрасываю эти мысли в сторону, когда его язык оказывается у меня между ног. Его поглаживания долгие, нежные. На этот раз он доставляет мне удовольствие, а не выжимает его из меня.
Когда мои бедра начинают дрожать, он крепко сжимает их, его пальцы погружаются в мою плоть. Я больше не кожа да кости. Исчезли прямые, как палки, ноги, которые делали маму счастливой, которые делали меня красивой в ее глазах.
Теперь у меня есть бедра, которые соприкасаются. И по тому, как Бо массирует их, можно с уверенностью сказать, что он тоже их любит.
Возможно, впервые за всю свою жизнь я люблю свое тело. Мне нравится то, что я чувствую в нем. Особенно то, как Бо заставляет меня чувствовать себя в нем.
Когда он посасывает мой клитор, я откидываю голову назад и стону, дергая его за волосы, которые были созданы для этого. Он одобрительно мычит, и вибрация заставляет меня зашипеть. Влага скапливается у меня между ног, и когда он просовывает палец внутрь, наступает его очередь стонать.
Он продолжает лизать и сосать, постепенно вводя свой палец в меня все сильнее и сильнее, по мере того как я приближаюсь к краю. Когда я, наконец, подхожу, сердце бешено колотится, он не отступает. Он продолжает есть меня, еще не закончив со мной.
Я промокла насквозь, звук его языка, проникающего в меня, становится непристойным. Он трахает меня своим языком, в то время как его большой палец потирает мой клитор, и когда удовольствие снова захлестывает меня, это так сладко, что у меня слезятся глаза.
К тому времени, как он выпрямляется, я представляю собой безвольное, хнычущее, мокрое месиво под ним, но это не так, как в прошлый раз. Не заставляет меня кончать снова и снова, чтобы я сожалела об уходе. На этот раз всецело для моего удовольствия. Чтобы показать мне, как сильно он хочет меня здесь, в этой постели. С ним.
Его серые глаза напряжены, они смотрят в мои, когда он наклоняется надо мной.
— Я бы прошел по стеклу ради тебя. Разорвал бы любого на куски за то, что он неправильно на тебя посмотрел. Защищал бы тебя. Поклонялся бы тебе. Я дам тебе все, что ты захочешь. Ты хочешь новую художественную студию? Я ее построю. Ты хочешь
