до крайности рискованный, план в действие.
Ну, а если бы — Ренненкампф пришел на помощь Самсонову?
8-я армия Гинденбурга прекратила бы свое существование.
Ну, а если бы — Мольтке оставил свои резервные корпуса во Франции, вместо того чтобы перебрасывать их на Восток?
Можно предполагать, что тогда немцы взяли бы Париж. Первая Мировая война закончилась бы через месяц, ценой нескольких сотен тысяч жизней, а не через четыре года, ценой многих миллионов.
Ну, а если бы — в самый критический момент человек, сыгравший в этой битве самую важную роль, то есть Гофман, не рассказал Гинденбургу о мукденском эпизоде?
Это отдельная история. Фельдмаршал Гинденбург проявил себя за время битвы всего один раз, но этого раза хватило, чтобы обеспечить немцам победу.[211]
А теперь о фактах
Под Танненбергом нашло себе могилу блестящее, аристократическое русское офицерство. Это сражение покончило с царской Россией как с боеспособной силой. Дальше немцы повернулись против армии Ренненкампфа и быстро ее уничтожили. Общие потери русских убитыми составили свыше четверти миллиона человек[212].
Танненберг непосредственно связан с поражением армии фон Клюке у самых ворот Парижа, ну а в Петрограде рассказы переживших эту катастрофу в конечном итоге подтолкнули царских солдат к восстанию. Таким образом, Танненберг имел неисчислимые последствия, которые обеспечили победу большевистской революции 1917 года, привели к падению как дома Романовых, так и дома Гогенцоллернов.
Последние исторические замечания. В ноябре 1918 года ни один русский батальон не принял участие в триумфальном шествии войск союзников по улицам Парижа, никто и словом не вспомнил об отваге и самопожертвовании русских, отдавших под Танненбергом четверть миллиона жизней ради грядущей победы Франции, Великобритании и Соединенных Штатов Америки.
* * *
Решающим фактором битвы при Танненберге была пощечина, которая покончила с царизмом и привела большевиков к власти.
5 ноября 1914 г., Танга
Пчелиный укус
Война это скорее состязание двух разумов, чем состязание двух совокупностей вооруженных людей.
Из лекций в Британском штабном колледже, 1901 г.
Германская Восточная Африка мало походила на серьезную страну, Танга мало походила на город, а восемьсот аскеров[213] полковника фон Леттов-Форбека совсем уж не были похожи на армию. Однако именно бои под Тангой знаменовали вовлечение Африканского континента в Первую мировую войну.
Для 8000 индийских солдат генерал-майора Эйткена эта операция стала полной неожиданностью. С немцами все обстояло иначе. Многочисленные индийские сторонники Германии раз за разом предупреждали их в течении нескольких недель посредством самых обыкновенных писем, доставлявшихся регулярными пакетботами. Эти доброхоты писали, что индийский контингент британской армии готовится к посадке на пароходы в Бомбее, и что английские офицеры ставят на своем личном багаже пометку, «Индийский экспедиционный корпус «B», Момбаса, Восточная Африка». Несмотря на секретный (по замыслу) характер будущей операции, как британская, так и германская пресса описали ее заранее в малейших подробностях.
Так как Дар-эс-Салам, главный порт Германской Восточной Африки, был успешно блокирован старым судном, затопленным у входа в гавань, оставались всего два порта, подходивших для высадки британского десанта. Die Deutsche Schutzstaffee была стратегически размещена как раз посередине между этими двумя портами, Линди и Тангой.
В начале Первой мировой войны Британию ошеломило молниеносное наступление германской армии во Франции, на этом фоне все африканские проблемы воспринимались как второ- если даже не третьестепенные. Исходя из таких соображений задача завоевания Германской Восточной Африки была доверена самым малообученным подразделениям индийской армии, солдатам настолько неподготовленным, что большая их часть ни разу в жизни не стреляла из винтовки. Поставив такие войска под командование некомпетентного генерала, англичане буквально сами напрашивались на неприятности. Впрочем, генерал-майор Эйткен ничуть не сомневался в собственных способностях. Опыт, приобретенный за тридцать лет колониальной службы в Индии, переполнил его абсолютной уверенностью, что предстоящая кампания в Восточной Африке будет увеселительной прогулкой, что «шайка полуголых чернокожих, возглавляемая невежественными гуннами», не сможет оказать никакого, сколько-нибудь серьезного сопротивления. При первой же штыковой атаке негры побросают оружие и поднимут руки, после чего останется только согнать их в одну кучу, запереть под замок и вернуться домой к Рождеству 1914 года.
Восьмитысячный корпус генерала Эйткена был собран с бору по сосенке в самый последний момент. Солдаты говорили на двенадцати различных языках, принадлежали к шести различным вероисповеданиям и находились под руководством офицеров, которые познакомились со своими подчиненными только после посадки на пароходы, не говорили на их языках и не бывали прежде в Африке. Все это в равной степени относилось и к генералу. Получив приказ, Эйткен сразу же погрузил свой корпус на пароходы. Испортившаяся погода задержала отплытие на целых шестнадцать дней, однако, по его настоянию, солдаты провели все это время на борту, в душных и тесных кубриках. Морская болезнь и понос, вызванные штормовой качкой, мало способствовали поддержанию в них боевого духа. Дисциплина исчезла, ежечасно разгорались ссоры и драки. Прикомандированный к Эйткену офицер разведки капитан Майнерцхаген характеризовал солдат как «индийское отребье». В письме, отправленном домой, он делился своими опасениями: «Одна уже мысль, что может случиться, eсли мы столкнемся с серьезным сопротивлением, заставляет меня дрожать». Действительность превзошла самые худшие его ожидания.
Африканский театр военных действий
К несчастью Эйткена, его противником оказался один из самых блестящих тактиков Первой мировой войны. Имея под рукой всего лишь крошечную горстку инструкторов, переманенных со случайно забредшего немецкого крейсера, полковник Пауль фон Леттов-Форбек рекрутировал из среды самых воинственных племен региона 1000 молодых парней и потратил уйму времени и сил на их обучение. Он превратил диких первобытных воинов в отлично вымуштрованную ударную силу наподобие диверсионного отряда, преподал им навыки координированного взаимодействия в бою, научил их действовать в соответствии с характером противника, укрываться на местности и использовать любую представляющуюся возможность для организации засад. Одним из элементов «выпускного экзамена» была стрельба в цель на дистанции в пятьсот метров. Более того, аскеры были хорошо знакомы со змеями, львами и скорпионами, знали наизусть каждый метр своих родных мест, в то время как у англичан даже не было мало-мальски приличных карт, и они пользовались страницами, вырванными из школьных атласов.
Генерал Эйткен совершенно не обладал гибкостью и не видел в том нужды, не понимал, что оперативные условия в африканском буше совсем не те, с какими он имел дело в Индии, а потому здесь требуется совсем иная тактика. И он был далеко не единственным, кто не усвоил урок недавних колониальных войн
