— Где это уёбище? Изя, бедный весь в слизи сидит. Я порву этот пылесос!
— Вы видели, как я его шарахнула! — Фитилёк раскраснелась и выглядела прекрасно. — Бац и нога отлетела!
— Я её тоже сверху чиркнул, — заметил я.
— Так ты уже наверху побывал? — подал голос папаша Кац. Кобра вытирала ему лицо салфеткой оттирая от вонючей слизи, поджидавшей его внутри гофрированной ноги.
— Побывал и выколол ему его единственный глаз, — похвастался я.
— У него был глаз? — изумился мужик. — Никогда бы не подумал.
— Да, он всегда смотрел вверх и скорее всего служил гироскопом. Без него он сразу начал падать и завывать. Слышите? Это он ползёт подальше от нас, — я поднял указательный палец и прислушался. Откуда-то издалека эхо приносило невыносимые стенания униженного Палача.
— Ага, далеко уже уполз. Портал на сороковую ближе сюда, — кивнул мужик. — Мы тогда пойдём?
— Да, передавайте привет Джигиту, а мы дальше до магазина. Пусть ждёт завтра-послезавтра своих с продуктами, — пожал я руку мужичку и кивнул своим. Рассиживаться времени не было, как бы не дождаться очередного Палача. Место, как я погляжу, здесь намоленное. Того гляди новое чудище заявится. Через десять минут пробежав меньше километра по кровавому следу оставшимся после Палача мы уже заходили в портал на сороковую платформу.
Сороковая встретила нас ледяным ветром и ярким солнцем. Ко всему прочему нас окружал обжигающий глаза ослепительно яркий снег. Портал выходил на склоне горы где-то в Гималаях. Ну или рядом. Перед нами величаво возвышались три горы. Все три терялись вершинами в снежном буране высоко вверху. Платформа здесь выглядела весьма специфически. По сути, она вмешала в себя эти горы, аккуратно вырезанные из поверхности Улья. Между горами я увидел две седловины и возможно там можно было найти проход на другую сторону. Но подниматься на такую высоту без снаряжения было безумием. Мы все умрём.
— Я слышала о сороковой, — сказала Фитилёк. — Но сама здесь не бывала. Штурмовать гору не надо. Чуть ниже по склону должен быть вход в пещеру, она пронизывает горы.
— Далеко по ней идти? — спросила Кобра.
— Нет, километра три-четыре. Но там есть свои заморочки. Черви. Не очень большие, но могут нападать из стен, они там ходы роют и больно кусаются.
— Ну и ладно, — проскрипел папаша Кац. Ему уже было всё равно после пылесоса. — Пройдём как-нибудь.
— Они ядовитые, — задумчиво сказала Фитилёк. — С одного раза не убьют, но если получишь три и больше укусов, то можно заказывать музыку, старичок. Тебя поди целый оркестр заждался.
— Пройдём, — упрямо сказал Изя.
— Пошли тогда, — Фитилёк начала спускаться первой, я поспешил за ней. Ход обнаружился двумястами метрами ниже. За большим валуном в форме головы рубера. Пещера, поначалу узкая, вскоре раздалась в стороны и идти стало легче. Астра заранее нас предупредила и каждый захватил с собой фонарик, некоторые даже по два. Иногда приходилось идти, склонившись в три погибели, а в некоторых местах даже ползти. Низкий потолок со множеством сталактитов заставлял пригибаться. Всё шло хорошо, мы ползли вперёд, никаких червяков нам пока не попадалось и следов от их нор видно не было тоже. Пока пещера не привела нас в большой зал. Выходов из него было три.
— Куда дальше? — спросил я Фитилька.
— Об этом рассказы умалчивают, — пожала она плечами. — Я слышала только о пещере и её протяжённости.
— Понятно, привал, — скомандовал я.
Мы так устали за последнее время, что решили вздремнуть несколько часов. Первым дежурить вызвался. Люди наскоро поели и завалились спать, подстелив под голову рюкзаки. Я отсидел два часа почти в полной темноте напряжённо прислушиваясь. Из туннелей не доносилось ни одного звука. Наоборот, раскатываясь эхом по ним распространялся храп спящего папаши Каца. Следующей после меня дежурила Кобра. За ней на пост заступит Фитилёк с ещё одной девушкой. Кобра проснулась ровно в назначенное время и тут же перекинулась в оборотня на всякий случай. Я, наоборот, лёг под бок к Фитильку подальше от знахаря. Мне приснилась Марина, моя боевая подруга из части «Ночных ведьм». Тот самый первый вылет в поисках диверсантов. Я ещё раз пережил падение с «этажерки» и хорошенько приложился башкой об ёлку. Мне показалось что мы лежим с ней в зимнем лесу. Она ко мне спиной. Кожаная лётная куртка у неё разорвана на плече и оттуда торчит здоровенный сук. Я с опаской ощупываю его и не пойму почему она ещё жива. Осторожно дотронувшись до раны, я с ужасом догадался, что она мертва. Мне стало её так жалко, и я погладил Марину по голове. Странно, но кожа под волосами была тёплой. Я приложил палец к шее надеясь нащупать пульс, но сердце не билось. Значит оно только, что остановилось решил я во сне. И тут Марина зашевелилась и повернулась ко мне улыбаясь. От её улыбки я чуть не получил инфаркт, совсем рядом со мной лежал заражённый и радостно скалился. Мне стало плохо, во сне я не мог не убежать от неё, не задействовать свой дар. Она зашипела на меня и приблизила своё лицо вплотную ко мне. Я вскрикнул и проснулся, увидев перед собой девушку-богомола.
— Ты как здесь? — спросил я её и краем глаза увидел, как Фитилёк пятится задом. В ответ она зашипела и повернулась в сторону одного из туннелей. Я сел на полу и включил фонарь направив луч туда куда указывала девушка-богомол. Пучок света выхватил клубок крупных змей, застывших в туннеле. Он весь от пола до потолка был забит ими, они кишели, находясь постоянно в движении и тихо шипели.
Глава 21
Пляж
Змеи в подземном зале появились одновременно из всех туннелей, даже из того по которому мы пришли сюда. Скорее всего это было их излюбленным местом для засады, но как здесь появилась моя знакомая? Я оглянулся и никакого портала не увидел, кроме сбившихся в одну кучу людей.
