пули — в грудь и в шею. Четвертый помощник Джюэтт, отец трех девочек, механик Кокс, радист — все были мертвы.
Лев Филиппович снова вышел в салон. Там пахло порохом и требухой, как в мясном ряду.
Мозг отказывался верить в случившееся. Какие-нибудь две, максимум три минуты назад все были живы, всё шло своим чередом. Джюэтт рассказывал анекдот, радист пытался поймать музыку, пассажиры спали, небо синело, море золотилось, японский самолет уходил за облака, внизу плыл корабль.
Небо и море остались такими же. Самолет тоже никуда не делся — просто отдалился на милю, шел выше и правее. Прочерчивал пенный след и корабль, он стал крупнее, потому что «клипер» сильно спустился. Только люди из живых стали мертвыми. Остался один Лев Филиппович.
Он наступил на что-то шуршащее. Купюра или банкнота. Странная.
Поднял. Увидел цифру: единица и пять нулей. “Ten Thousand Dollars. Gold Certificate. Payable to bearer on demand as authorized by law»[14].
На полу лежал черный портфель. Замочек сбит пулей. Бумаги частично высыпались.
Мозг очнулся. Заработал в лихорадочном режиме.
Вот он — Счастливый Случай, которого ты ждал всю жизнь и уже отчаялся дождаться. Свобода и Богатство, обе несбыточные мечты, сбываются.
У Льва Филипповича было одно драгоценное качество, не раз выручавшее его в воздушных боях на войне и дважды спасшее в авариях мирного времени. В моменты наивысшего напряжения ум и инстинкт соединялись воедино, усиливали и подстегивали друг друга.
К черту Манилу. До Гонконга лететь столько же — меньше четырех часов. С корабля, чей бы он ни был, наверняка заметили, что самолет вдруг начал падать, а потом выровнялся. Уйти за горизонт, виляя. От японского самолета тоже уйти. Подняться до полосы облаков, резко поменять курс, исчезнуть.
Все решат: «Гавайский клипер» упал в открытом море, пропал бесследно. Бывает. Коза получит компенсацию и страховку. Этого хватит, чтоб выплатить долг «акулам». А дальше пусть сама как-нибудь, баба она крепкая, такая не потонет.
На подлете к Гонконгу в пустынном месте приводниться. Разлить по полу виски, его у Паркера два ящика. Поджечь. Через полчаса рванет, обломки утонут, масляное пятно разгонят волны.
Надувная лодка с мотором доставит до суши. Взять паспорт стюарда. Во-первых, лица похожи, только усы сбрить. Можно еще очками обзавестись. Во-вторых, с именем «Джон Паркер» на просторах британско-американского мира затеряться не проблема. Джонов Паркеров на свете, наверное, тысяч десять или двадцать.
И всё. В сорок четыре года жизнь только начинается. Настоящая жизнь — абсолютно свободная и сказочно богатая.
И пусть мир катится в тартарары. Он сам по себе, я сам по себе.
ЭПИЛОГ
РАСШИФРОВКА
В основе этой истории, которая может показаться совершенно фантазийной, — реальные события и реальные люди. Причем некоторые исторические факты причудливей беллетристики, а некоторые прототипы поразительней литературных персонажей.
«Гавайский клипер» и его пилот
Историю пропавшего самолета с «золотыми сертификатами» в свое время я описал в сборнике «Любовь к истории».
Вот этот текст.
НЕСПЕТАЯ ПЕСНЯ
…Братья Терлецкие, Константин (р. 1887) и Лев (р. 1895), были настоящими детьми ХХ века — больше всего на свете любили технический прогресс. Константин бросил юридический факультет, чтобы поступить в Морской корпус и стать подводником, плавал на неуклюжих страшных субмаринах, потом стал известным конструктором и создал первую советскую подводную лодку «Декабрист».
Лев посвятил жизнь небу. Он воевал на той кровавой войне, которую сначала именовали «Отечественной», а потом забыли, потому что следующие войны оказались еще ужаснее. Я не нашел его имени в списке российских асов и георгиевских кавалеров, но судя по дальнейшей карьере это был летчик от бога.
В отличие от старшего брата, он не нашел общего языка с Советами. Служил в Белой армии. Эмигрировал в Америку. С такой, как сказали бы сейчас, остроактуальной специальностью Лев Филиппович, в отличие от большинства изгнанников, сумел найти хорошую работу — в только что созданной авиакомпании «Пан-Американ». И через некоторое время стал самым лучшим ее пилотом. Звали его теперь Leonard или Leo.
Любопытная для романиста деталь: судя по воспоминаниям, капитан Leo Terletsky был очень странным человеком. На земле — «настоящий европеец», «само очарование», но в воздухе превращался в истерика, орал на экипаж, никому не давал расслабиться. Один из сослуживцев утверждает, что прославленный пилот до смерти боялся летать. Такие люди есть: их вечно тянет к тому, чего они больше всего страшатся, и очень часто на этом поприще они достигают лучших результатов, чем остальные. (Известно, например, что доблестный воин Генрих Наваррский перед каждым сражением трясся от ужаса, но эта слабость лишь заставляла его искать самые опасные места в бою и приводила к победе).
Боялся Терлецкий высоты или нет, но он был первым из первых. В 1928 году одержал победу в спортивном перелете Лос-Анджелес — Цинциннати. В 1937 году снова попал в газетные заголовки, когда спас от гибели свой самолет, угодивший в густой туман над Сан-Франциско. Все, кто был на борту, уже попрощались с жизнью, но капитан сумел посадить самолет на воду.
Это вариант М-130 со спальным отделением. Наш рейс 229 был обычный, с 36 сидячими местами для пассажиров
С 1936 года «ПанАм» открыл рейс из США в Китай, через Гавайи, Гуам и Манилу. Выполнял полеты самолет М-130, так называемый «Гавайский клипер», самолет-амфибия, настоящее чудо тогдашней техники.
Командовали такими гидропланами только самые опытные пилоты, а у Терлецкого к тому времени уже было налетано девять тысяч часов.
29 июля 1938 года клипер Терлецкого с пятнадцатью людьми на борту взлетел с Гуама, взял курс на Манилу — и перестал выходить на связь, когда до Филиппин оставалось уже недалеко.
Поиски были долгими и упорными, в них участвовали пятнадцать (!) военных кораблей и даже стратегические бомбардировщики.
Безрезультатно. Ни следов, ни обломков в океане — ничего.
Пропавший самолет искали не только из-за пятнадцати человек. На борту был секретный груз, о котором не писали газеты: три миллиона долларов для Чан Кайши (это по-современному миллионов сто).
Загадка исчезновения так и осталась нераскрытой. Возможно, просто случилась авария (хотя погодные условия были терпимые). А может быть, произошло нечто совсем другое. В общем, есть разгуляться где на воле — в смысле, беллетристу.
Версия первая, конечно, — японская
