class="p1">– Ты говоришь так, будто прощаешься, – я развернулся к тебе. – До Игры еще есть время.
– Да, но реальность и судьба наступают на нас, – ты посмотрела мне прямо в глаза, и в твоих я не видел страха: только радость.
– Хочу, чтобы ты знала, – я обхватил тебя за плечи, – я сделаю все, чтобы ты осталась в живых.
– Знаю, – ответила ты. – Это меня и пугает.
– Хорошо, – я закатил глаза и попытался отвлечь тебя неуместной шуткой: – Возможно, Йоргос прихлопнет нас еще в первом туре. Он вымахал таким огромным.
Ты засмеялась, но через секунду была снова серьезной.
– Я просто хочу, чтобы ты помнил, – тихо прошептала ты, – ты сильнее их всех.
– Не смей сдаваться, Тея, – мне не понравилось, как звучал твой голос. Будто ты уже знала, как сложится Игра. – Не списывай себя со счетов.
– Я лишь хочу, чтобы эта Игра прошла на моих условиях, – усмехнулась ты, и я увидел в глубине твоих глаз силу. И угрозу.
Я редко видел тебя воинственной. В эту самую секунду ты была такой прекрасной, что я не смог устоять и впервые за долгое время первым потянулся к тебе. Ты радостно разделила со мной поцелуй. А после мы сидели, обнявшись и опершись на валун, и наблюдали за тем, как остров пробуждается к жизни, как и каждое утро. И во мне снова начала зарождаться надежда, что все не так плохо. У меня были ты, твоя вера в меня, в нас и любовь, которую мы делили на двоих. Я смогу позаботиться о тебе и сделать так, чтобы ты вышла победительницей из этой Игры. И эта новая цель придала мне сил.
* * *
Следующим утром, на рассвете, я выбрался из окна своей комнаты, улыбаясь как дурак. Весь прошлый день мое настроение было неприлично хорошим, и я сожалел, что сегодня договорился провести утро с Деймосом. Но он был слишком мрачным в последнее время, и, поскольку взаимная любовь и отступившая тьма делают удивительные вещи, я решил быть хорошим другом и поддержать его. Конечно, все мы переживали из-за приближающейся Игры, но сейчас я не хотел пускать в мысли неумолимый рок и, если мог отвлечь друга от тяжелых дум, должен был сделать это. Хотя, конечно, предпочел бы провести время с тобой.
Деймос молчал, обгоняя меня на полшага. Но, почти дойдя до своего привычного места на скале, замедлился и спросил:
– Это что, Галатея там сидит?
Я сбился и удивленно замер. И правда. Тебя я ни с кем не спутаю. Ты была там, на скале. Сидела спиной к нам на коленях и странно наклонилась вниз, будто касалась лбом камня. Поза была до того нелепой, что у меня вырвался смешок. Словно ты молилась богам, но я никогда не видел, чтобы ты молилась.
Деймос пришел в себя быстрее и шагнул в твою сторону. Я запоздал на секунду и устремился за ним.
– Тея! – позвал я, но ты не обернулась.
Зато обернулся Деймос, и его лицо было белее меловых гор на западе. Он внезапно заслонил тебя, схватил меня за плечи и выдавил:
– Стой, Пирр. Не надо туда ходить.
Я все еще размышлял, зачем тебе молиться, а потому по-идиотски рассмеялся и спросил:
– Что с тобой, Деймос?
– Не надо, Пирр… – сбивчиво шептал Деймос, и ужас в его глазах никак не вязался с забавностью ситуации. Он вел себя слишком странно. Я отпихнул его и шагнул ближе к тебе.
Камни вокруг тебя были темными, словно ты постелила небольшой коврик себе под колени, чтобы не сбить их. Но это был вовсе не коврик.
– Галатея! – закричал я, бросаясь к тебе и хватая за плечо.
Ты страшно, неестественно накренилась, заваливаясь на бок. Глаза твои были закрыты, а руки намертво обхватывали рукоять тренировочного кинжала, который торчал прямо из твоей груди.
Я схватил тебя и затряс что есть силы.
– Тея! Открой глаза! – я знал, что кричал слишком громко, но мне было все равно. – Открой глаза! Проснись!
Да, ты просто уснула. Молилась и уснула, нет никакого кинжала. Все будет хорошо. До Игры еще есть время, наше время еще не закончилось. Я тряс тебя и тряс, но ничего не помогало. Тело твое было мягким и даже еще теплым, и я не мог поверить, что случилось что-то необратимое. Ведь вот ты, в моих руках, почти такая же, как обычно.
– Хватит, Пирр… – Деймос попытался оттащить меня, но он ничего не понимал. Ты сейчас очнешься, и все будет как прежде.
– Отвали! – заорал я на него, оборачиваясь. – Пошел вон!!
Я понял, что захлебываюсь рыданиями, а слезы застилают глаза. Я не видел Деймоса – лишь размытое пятно. Но мне казалось очень важным защитить тебя от него. Сын бога Смерти и близко к тебе не подойдет. Деймос попятился и пробормотал что-то, но услышал я только его сбивчивые шаги, спешащие прочь, а не слова.
Мелькнула испуганная мысль, что он позовет кого-то, но если они слышали мои вопли, то и так придут. Я снова обернулся к тебе.
По коже твоей разливалась странная бледность, я никогда не видел у тебя такого цвета лица. Веснушки выделялись на этом белом бесстрастном лике слишком ярко, и я поцеловал каждую из них. Но это не заставило тебя очнуться.
Ничто не заставило. Я так и сидел с твоим холодеющим телом. Не знаю, сколько времени прошло. Никто не пришел: ни Верховный Жрец, ни стража. Даже Деймос не вернулся. Солнце поднималось из-за горизонта, как в любой другой день, насмехаясь над моей жизнью, когда я услышал тихий рокот:
– Здравствуй, сынок…
Оторвав взгляд от твоего лица, я обернулся и встретился со светлыми – так похожими на мои – глазами Зевса.
* * *
Я не знал, как понял, что это именно он. Просто видел его и понимал: вот мой божественный отец. Почтил своим присутствием впервые в жизни – и когда? В самый черный день. Но потом внутри вспыхнула надежда…
– Ты можешь… вернуть ее? – прохрипел я, не выпуская тебя из рук. Голос плохо слушался после крика и надсадных рыданий.
– Нет, это мне не под силу, – грустно ответил отец, подходя ближе и усаживаясь рядом.
Твоя кровь, растекшаяся по камням, испачкала его светящиеся белые одежды, но он не обратил внимания. Он обхватил меня за плечи большой рукой и прижал к себе наши тела. Я коротко всхлипнул и, не выпуская тебя из рук, уткнулся в его плечо. Я не спрашивал, где он был все эти годы, почему обрек
