на переговоры.
– Когда ты владелец всех пяти скиолитовых планет и самый богатый человек в Галактике, ты можешь вытворять все, что вздумается, – со вздохом сказал старик. – Вот уж кто здоровается с везением за руку, так это Гарольд Сингер.
– Ну, год назад ему не повезло, – отозвался косморазведчик. – Сингер купил себе землеподобную планету, думал, что она необитаема, но на самом деле там уже жило Бедствие.
Все запереглядывались. Харсианец пошевелил перепончатыми пальцами у виска, намекая, что косморазведчик слишком сильно ударился при аварии головой.
– Ты говорил, что Бедс-ствие – маленький мальчик. Как маленький мальчик мог жить на планете с-совс-сем один?
– Он жил не один. Младенцем его выкинули в автоматический космический мусоровоз, который вез на утилизацию старых роботов. Хорошенькое начало жизни, да? Мусоровоз, само собой, потерпел крушение, и мальчишку вырастили роботы.
Рыбаки снова переглянулись.
– Конечно, роботам раз плюнуть вырастить человеческого ребенка, – пробормотал старик, проверяя длинной вилкой рыбу на жаровне.
– Это были разумные роботы, – нетерпеливо объяснил косморазведчик. – Роботы Гербера, может, слышали про таких? Их запретили во многих мирах, потому что они слишком уж умны для пластиковых и металлических штуковин. При крушении мусоровоза уцелели робот-мастер, робот-нянька и робот-защитник, и вся эта «семейка» жила под боком у Сингера. Первым их обнаружил сынок Сингера, бедовый мальчишка. Представляете, как «обрадовался» скиолитовый король, когда узнал, что его единственный сын и наследник подружился с Бедствием и тайком удирает из роскошного поместья в старый мусоровоз?
Старик начал выкладывать на тарелки жареную рыбу. Тарелки поплыли в воздухе вокруг жаровни, их разбирали люди и инпы, слушавшие рассказ.
– Планета С-сингериана? – встрепенулся белый харсианец. – Это там людей атаковала неизвестная кос-смичес-ская рас-са?
– «Атаковала»? Можно и так сказать, – пожал плечами разведчик. – Невезучий мальчишка – а роботы как в насмешку назвали его Джосс[7] – притащил откуда-то существо, похожее то ли на кошку, то ли на енота. Когда Сингер выследил своего сынка, он нагрянул к мусоровозу на нескольких планетолетах и захватил роботов, Бедствие и эту мохнатую мелюзгу… Планетолет с мелюзгой не долетел до поместья. До сих пор неизвестно, кто на него напал, только от людей, которые на нем были, остался один пепел.
– А малышка? – спросил мальчик.
Разведчик быстро посмотрел на него, и мальчик поежился под этим пристальным взглядом. Зависшая перед парнем тарелка выжидательно запищала; он вздрогнул, отвел глаза от мальчишки, взял ее и ответил:
– Исчезла.
Мальчуган ухватил подплывшую к нему тарелку, удивительно быстро умял горячую рыбу, пролез между двумя инпами и пошел прочь, в полную огней темноту.
Огней становилось все больше: зажигались в небе крупные звезды; мерцали плазменные жаровни; светились окна домов; горели огни рыбацких летучих лодок и лежащих на воде космолетов. Отбуксированный к причалам гиперпространственник разведчика, опираясь на три громадных поплавка, мигал красными и желтыми огоньками экстренной посадки.
– А малец, которого ты называешь Бедствием? Что сталось с ним? – спросил старик.
– Скиолитовый король велел моему брату отвезти его в приют на планету Пикс. – Разведчик смотрел на свою тарелку, но не ел – похоже, у него не было аппетита. – Когда Сид вышел со мной на связь, он был седым.
– Почему? Что случилось?
– Сбой балансировки скиолитового контура во время нуль-перехода. Вы когда-нибудь слышали про такое?
Люди вокруг жаровни замотали головами. Харсианцы отрицательно взмахнули руками. Кииты дружно прочавкали:
– Нет!
– «Альдебаран» чудом уцелел и дотянул до Лисса, где Сид запросил сопровождение для аварийной посадки, – продолжал разведчик. – К тому времени, как контур космолета полностью заменили, мальчишка исчез. Исчез с «Альдебарана», исчез из ремонтного дока, исчез с Лисса… Лисс, по сути, одна большая обслуживающая станция для космических кораблей, удрать оттуда можно куда угодно, если пробраться на один из этих кораблей. С тех пор мальчишка появляется то там, то здесь, и несчастья идут за ним по пятам. Землетрясения, метеоритные дожди, катастрофы…
Киит, расправившись со своей порцией, с довольным видом рыгнул.
– Байки. Легенды вроде Призрака Пространства.
– Как бы не так! – огрызнулся разведчик. – Если ты встретишься с Бедствием по имени Джосс, ты поймешь…
Он замолчал, поставил тарелку и встал, вглядываясь в пестрящую огнями черноту, туда, куда ушел мальчик.
– Что такое?
Один из харсианцев тоже встал, крутя головой на длинной оперенной шее. Его оранжевые глаза расширились, когда он всмотрелся вдаль. Звезды в небе и их отражения в воде гасли, их заслоняло что-то громадное, приближающееся к поселку. Повеяло горячим ветром. На жаровню начали падать песчинки.
– Высший Разум! – воскликнул один из людей.
Кииты вскочили и грузно затопали к мосткам, которые вели к их космолетам. Харсианцы расправили крылья и взмыли к своим летучим лодкам.
– Не может быть. – Старик приставил ко лбу ладонь козырьком.
Звезды продолжали гаснуть.
Жар усиливался.
На понтонный поселок планеты Оушен, полностью покрытой водой, надвигалась песчаная буря.
– Бедствие! – завопил косморазведчик. – Это все проклятый мальчишка!
Его голос пропал за воем ветра, несущего раскаленный песок.
Глава 2
Двудомка
Гоночный гравикар «Неустрашимый» опустился перед люком Дома, и шесть челноков сопровождения тоже приземлились неподалеку от старого космического грузовоза-мусоровоза – слаженно, ровным полукругом. Из челноков никто не вылез, но сидящие в них охранники наверняка настороженно вглядывались в обзорные экраны, держа руки рядом с кнопками плазмоганов.
Робби Сингер выпрыгнул из гоночника и вошел в Дом, не оглянувшись на челноки. Приставленная к нему охрана была просто частью Сделки, вот и все.
Мальчик зашагал по пустому гулкому коридору, в котором больше не бродили трехмерные рисунки Джосса, не гонялась за Поймайкой Мяушша. Но из мастерской доносились поскрипывающие звуки, а из столовой чем-то вкусно пахло – Дом жил. И не успел Робби дойти до мастерской, как оттуда появился па Геф, а из своей комнаты выкатилась ма Нэн.
Когда-то Робби поразился и даже слегка испугался, впервые увидев родителей своего нового друга Джосси: робота-мастера Гефа, похожего на четверорукого, четырехногого металлического краба, и робота-няньку Нэн, смахивающую на огромную куклу из трех составленных вместе шаров – из среднего шара росли мягкие ручки, с верхнего, увенчанного светлыми кудряшками, смотрело улыбчивое лицо. Сейчас па Геф и ма Нэн были для Робби красивее большинства людей.
– Есть новости? – эхом отдались в коридоре два голоса: один – слегка скрежещущий, другой – мягкий, совсем человеческий, но оба одинаково полные надежды.
– Есть, – ответил Робби.
– Джосси? Мяушша?
– Джосси… Может быть.
Ма Нэн первой вихрем ворвалась в столовую, за ней вошел Робби, последним через узкий дверной проем, аккуратно перебирая ногами, проник па Геф.
Робби уселся на краешек стола лицом к двери, и Геф сказал Нэн, катающейся вдоль
