Книга Сестра моя - смерть - Наталья Александрова

Надежда была в приподнятом настроении, потому что с утра надачу неожиданно заявились мать со своей приятельницей. Мать сбежала изсанатория на три дня раньше срока, потому что душа болела из-за огурцов,приятельница же поссорилась с невесткой из-за воспитания великовозрастногобалбеса-внука и решила уйти из дома. Мать, наскоро обследовав огород, сообщила,что предчувствия ее не обманули, что Надежда совершенно запустила теплицы, неговоря уже о грядках, что огурцы плодоносят ничтожно мало и что вообщенепонятно, как они дают хоть что-то.

И что больше она не поедет ни в какой санаторий, хотьзолотом ее осыпь, потому что Надежде ничего поручить нельзя, она все испортит.Несмотря на то, что мать говорила вопиюще несправедливые вещи, потому что отогурцов было некуда деться, Надежда ужасно обрадовалась ее приезду, так какогород за неделю ей совершенно осточертел. Поэтому он" сделала вид, чтообиделась, и быстренько собрала вещи. Напоследок она решила смотатьсяпредупредить Алексея, что уезжает, а то как бы он не появился по своемуобыкновению неожиданно и не напугал старушек до полусмерти.

У Алексея она застала одну только Лену, которая, напевая,подметала пол.

— Ой, Надежда Николаевна. А я собиралась к вам Лешупослать! Мы сегодня уезжаем, на машине.

— И куда же вы теперь? — улыбаясь, спросилаНадежда.

— Сначала в городе поживем немного, а потом.., как онрешит, — уклончиво ответила Лена.

Надежда пригляделась к ней, отметила мягкий блеск глаз,уверенные движения — Ты ему доверяешь? — прямо спросила она.

— А что мне еще остается? Я ведь теперь никто, менянет. А он обещал помочь, сказал, что отвезет меня в Европу. Ему положен отпускза то, что так долго здесь сидел.

— Не только поэтому ты с ним едешь, — рассмеяласьНадежда, — вижу, как ты сияешь.

— Может быть, действительно у нас начнется новаяжизнь? — тихо сказала Лена.

«Очень интересно, — подумала Надежда, — но толькокак быть с женой Алексея Бодрова, которая хоть и не ждет ею совсем, но все жене отказалась бы узнать, где он и с кем?»

Тут появился Алексей. Узнав, что Надежда тоже собралась вгород, он с готовностью предложил подвезти.

— Чудно, тогда я варенье с собой возьму! —обрадовалась Надежда.

Машина оказалась старенькими «Жигулями».

— Чтоб не выделяться! — подмигнул Алексей.

У Лены появилась одежда — простая и самая необходимая — джинсы,куртка. Но это только начало, улыбнулась Лена. Вообще она была очень веселая иуверенная в себе. Алексей тоже был в прекрасном настроении.

Надежда наскоро помирилась с матерью, расцеловала кота,подхватила сумки и помчалась к автобусной остановке, откуда уже сигналили«Жигули».

— Ну что, ваша миссия здесь закончена?

— Да, лагерь ликвидирован. Все склады взорваны, отамбара остались только стены.

— Хорошо, что стены остались, — удовлетворенноввернула Надежда.

— Само бывшее поместье не пострадало — дом ещепригодится. А бойцы… — Алексей смотрел на дорогу, где по сторонам убегали уженачавшие желтеть деревья. — Года полтора назад в Европе появилисьтеррорисгы-смертники.

Это и раньше встречалось, но в основном такое практиковалиарабы: обвешаются бомбами и орут «Аллах акбар!», а эти совсем по-другомудействовали. Или свои их добивали после операции, или получалось, что не моглиони правильно рассчитать время взрыва, но, в общем, все гибли. Вам, я думаю,подробности неинтересны. Один выжил чудом, но мало что сказать мог, калекойостался. Единственное, что поняли, — русский он. Вот тогда меня к этойоперации и подключили.

— А вы? — начала было Надежда.

— Спокойно, Надежда Николаевна, не надо лишнихвопросов. Я русский, но работаю там, больше вам знать ничего не надо.

Надежда переглянулась с Леной и промолчала.

— В общем, — продолжал Алексей, — в следующийраз успели мы раньше их. И взяли двоих, тем более, они и сами не прочь былисмерти избежать. И рассказали они удивительные вещи про этот лагерь. Что тут вродебы база подготовки. Работают с ними инструктора, настоящие, из спецназа, чтоли, в общем, профессионалы.

А контингент они набирали — вы не поверите из кого. Измальчишек в военкоматах. Сидел там у них один подлец. Подбирал либо вовсесирот, либо с такими родителями, которым наплевать на детей. Лишь бы домакормить не надо было. А потом этот тип изымал все данные, и получалось, чторебят словно вовсе не существовало. И дальше в лагере тоже наблюдалосьрасслоение. Кое-кто проникался идеями, которые проповедовал тот тип в штатском,«отец родной», как он себя называл. Вы его. Надежда Николаевна, видели тогда наберегу.

Но на самом деле, хоть и финансировали этот лагерьнационалисты, но все было предприятием коммерческим. Договаривались о теракте,получали деньги, а потом посылали ребят на смерть, причем они об этом недогадывались. Вырисовывались и среди них сволочи, не без этого. А которые хотьчто-то в голове да в сердце имели, пытались протестовать или бежать, так их тамже, в лагере, и убивали, чтобы другим неповадно. Вы такой случай тоже видели.

Националы большое участие во всем этом принимали. И генералИгнатов, очевидно, имел еще большие планы насчет бойцов. Но теперь…

— Но ведь и у нас теперь в России черт знает что стерроризмом творится. Вы думаете, что чеченцы…

— Насчет чеченцев ничего не знаю. Передо мной поставиликонкретное задание — я его выполнил. От себя могу только сказать, что вряд ли уних получилось бы ребят здесь использовать. Все-таки одно дело там, заграницей, там все чужое, а когда здесь может дом взорваться, где твои знакомыеи родственники живут…

— А что теперь с этими ребятами будет?

— Будем надеяться, что ничего плохого с ними больше неслучится. Все инструктора, элита, мать их, свалили со своим полковником вочередную горячую точку. Те хоть добровольно, знают, на что идут, большиеденьги за это получают. А ребят-то ведь сколько ухлопали безнаказанно! Да ещетам, в Европе, напортачили!

Алексей остановил машину у обочины и повернулся к Надежде.

— Документы нужные я из лагеря изъял.

И теперь выяснится, какие связи у них были в Европе, черезкого договаривались, как все организовывали. Того убийцу с ремешком яликвидировал собственными руками. А «отца родного», идеолога паршивого, ребятасами повесили на осине, как Иуду. Я им не стал мешать и ничуть об этом нежалею. — Алексей твердо встретил Надеждин взгляд.