старейшина Бай. — Незамужняя женщина не может ночевать в одной комнате с мужчиной. Мы поделим комнату с вами, а Да Шань займёт вторую.
— Но мне не хотелось бы вас стеснять… — начала Шао Цинмэй.
— В текущих обстоятельствах это единственный выход, — закончила обсуждение старейшина Бай.
— Я сейчас же подготовлю комнаты, — закивал хозяин. — И открою ворота, чтобы можно было загнать лошадей во двор, там есть широкий навес.
— Также мы хотели бы поесть, — старейшина Бай обводила взглядом скудное убранство зала.
— Ох, это… — замялся хозяин. — Дело в том, что кухня уже закрыта в такое время суток… Но я могу предложить вам холодные закуски! Просто я не ждал, что кто-то приедет в такое время…
— Хорошо, — сдалась старейшина Бай. — Пусть будут закуски.
— Тогда прошу, присаживайтесь за стол, — хозяин указал на широкий деревянный стол с длинными скамьями по бокам. — Я сейчас же всё принесу.
— И вина, если есть, — крикнула ему вдогонку старейшина Бай.
Этим вечером ей нужна была вся её храбрость, чтобы осуществить задуманное. Смахнув рукой невидимую пыль с лавки, она села за стол и нервно сцепила руки. Всё выглядело совсем не так, как она себе представляла. Ей нужно было остаться наедине с Да Шанем и в непринуждённой обстановке поведать ему о своих чувствах. Но в итоге они оказались в этом ужасном месте, да ещё так поздно ночью, а, значит, после ужина они сразу отправятся спать. И шанса поговорить может и не быть.
— Старейшина Бай, мне так жаль, что нам пришлось остановиться в таком месте, — прошептала Шао Цинмэй, неверно истолковав мрачное настроение старейшины.
— Пустяки, — отмахнулась старейшина Бай.
— А-Шань, — повернулась Шао Цинмэй к Да Шаню, — ты выглядишь совсем измождённым. Дорога была очень трудная и… Ах, твои руки! — она схватила его за руки, рассматривая багровые полосы на ладонях. — Это следы от вожжей? Тебе пришлось так страдать… Обязательно перед сном нанеси заживляющую мазь!
Он устало кивнул и убрал свои руки под стол. Только сейчас Бай Сюинь заметила, что под его глазами залегли тяжёлые тени. Он и правда выглядел измождённым, а судя по его взгляду, было очевидно, что его единственным желанием было дойти до кровати и упасть на неё. Бай Сюинь поспешно отвела взгляд, просчитывая в уме все варианты. Но откладывать разговор не было никакой возможности. Неважно как, но это должно было случиться сегодня. Ход её мыслей прервал хозяин двора с подносом еды и кувшином вина, от которого над столом сразу повис шлейф кисловатого запаха. Старейшина Бай с сомнением посмотрела на кувшин, но промолчала.
— Вы трудитесь тут совсем один? — поинтересовалась Шао Цинмэй.
— Моей жене не здоровится, от холодного климата у неё болят суставы. А дети… У нас два сына, они всегда помогали мне с делами, но их забрали на войну и вот уже несколько месяцев от них нет вестей, — хозяин сразу поник, но, вспомнив с кем разговаривает, распрямился и вымученно улыбнулся. — Так что я тут пока один. Если господа ничего больше не желают, я пойду разожгу жаровни в комнатах и загоню лошадей во двор.
Он забрал пустой поднос и поспешно ушёл. Над столом повисло гнетущее молчание. Разговаривать никому не хотелось. Старейшина Бай вяло ковыряла холодную курицу в жгучем красном соусе и думала о том, сколько ещё таких сыновей ушли воевать за Императора и не вернутся домой. Налив себе вина в чашку, она сделала глоток и невольно поморщилась, а подняв глаза, поймала на себе пристальный взгляд Да Шаня.
— С моей стороны было невежливо не предложить вам вина, — смутилась старейшина Бай и отставила свою чашку. — Но, боюсь, это вино слишком плохое, чтобы кому-то предлагать.
— То, что мы смогли найти ночлег в такой час, уже удача, — попыталась сгладить ситуацию Шао Цинмэй, а потом вздохнула. — Должно быть нелегко хозяину двора справляться со всем в одиночку и заботиться о больной жене.
Старейшина Бай поджала губы и промолчала.
Быстро закончив свой ужин, трое путников разбрелись по комнатам. Напомнив Да Шаню не забыть обработать руки, Шао Цинмэй пожелала ему спокойной ночи и открыла дверь в комнату напротив. Комната оказалась небольшой, но вполне чистой. Две кровати стояли вдоль стен, а жаровня в углу бодро потрескивала углями. Тут было тепло и даже немного уютно. Пройдя внутрь, Бай Сюинь заметила сложенную ширму в углу и поставила её посреди комнаты, отгородив кровати друг от друга. Несмотря на то, что они обе были женщинами, раздеваться при посторонних она не привыкла. Так как все были слишком уставшие, то сразу погасили свечи, оставив только слабый свет от тлеющих углей, и, раздевшись до нижних халатов, улеглись спать.
Бай Сюинь лежала, уставившись в потолок. Она даже не замечала, как сильно сжимала одеяло руками, словно пытаясь удержать себя на этой кровати. Её сердце билось где-то в горле с таким шумом, что наверняка было слышно в другой части дома. Бай Сюинь знала, что если не сможет сделать это сейчас, то потом вряд ли решится. Ей нужно было лишь дождаться, когда Шао Цинмэй заснёт, и незаметно выскользнуть из комнаты. Слушая тихое дыхание соседки по комнате, она терпеливо продолжала ждать.
* * *
Да Шань был вымотан изнуряющей дорогой под дождём. Лошади пугались непогоды и то норовили начать безудержно нести, то куда-то свернуть подальше от качающихся деревьев. Он чувствовал, как вожжи врезаются в кожу, но это было даже хорошо. Внезапно разразившаяся буря отвлекала от мрачных мыслей о лисе-оборотне, говорившей ужасные вещи, и старейшине Бай, назвавшей его тем странным именем. Пока он боролся со стихией, он мог ни о чём не думать, а теперь он так сильно устал, что казалось, стоит голове коснуться подушки, и он сразу провалится в забытьё. Внезапный стук в дверь нарушил его планы. К счастью, он только начал раздеваться и не успел лечь, поэтому, кое-как натянув одежду обратно, пошёл открывать дверь. Но за дверью его ждал совершенно неожиданный гость.
Шао Цинлун
