специальной подготовки к ней (новициат в католичестве, послушничество – в православии), за которым следует иной переходный по своему содержанию период (временные обеты в католичестве и рясофор в православии), имеющий целью окончательное решение вопроса о готовности кандидата к монашеству, за которым уже наступает собственно «классическое» монашество – вечные обеты в католичестве и малая схима, мантия в православии. Наряду с этим как в одной, так и в другой традиции находим каноническое признание форм «особо посвященной» жизни, предполагающих полное уединение, созерцание Божественного и спасение мира через молитву как основное и единственное послушание.
В свете сравнения двух традиций показательно следующее. Устав Бенедикта Нурсийского – исторически-основополагающая «конституция» монашеской жизни на Западе, был составлен на основе опыта жизни восточных пустынников. Далее, изначальный Устав Бенедикта Нурсийского лег в основу последующих монастырских уставов на Западе, и такая же традиция просматривается на православном Востоке – например, это хорошо подмечено в Уставе Свято-Покровского мужского монастыря, по утверждению которого «Преподобный Пахомий Великий, подвижник IV века, такой общежительный Устав получил от Святого Ангела, и он лег в основу всех остальных монашеских Уставов: преподобного Антония Великого, святителя Василия Великого, преподобного Саввы Освященного и преподобного Феодора Студита (его Устав был принят впоследствии преподобным Феодосием для Киево-Печерского монастыря и стал потом образцом для всех других русских обителей)»[416]. Получается, что в своей сердцевине это единая духовная традиция! Та разница, которая обычно подчеркивается, которая сразу бросается в глаза – о созерцательности православного монастыря в противовес мирской направленности монашеского (посвященного) служения на Западе не вскрывает, а скорее затуманивает суть вещей: суть остается та же, а различны лишь внешние формы реализации этой сути.
Глава 4
КАНОНИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО ЦЕРКВИ
Какой бы путь служения ни был избран, христианская традиция не знает служения вне Церкви. Настало время поговорить о ее каноническом устройстве.
В настоящее время в каноническом устройстве обеих Церквей присутствует высшая власть и власть отдельных Церквей – по выражению Кодекса, партикулярных Церквей, по терминологии канонического права Русской Православной Церкви – епархиальное управление.
Такое положение дел имеет исторические корни. Естественно, в рамках такой небольшой работы у нас нет возможности вдаваться во все перипетии этого процесса, отметим основную, глобальную тенденцию, которая проявила себя еще со времен Древней Церкви – тенденцию «укрупнения», в силу которой происходило соединение отдельных церковных общин в более крупные образования. Прежде всего таковыми стали митрополии во главе с митрополитом, затем стали появляться другие объединения (экзархаты, патриархаты, католикосаты), ставшие прообразом Поместных Церквей.
Возникновение таких «укрупненных Церквей» поставило на повестку дня вопрос об управлении в рамках таких образований, о характере взаимоотношений епископов, возглавлявших отдельные Церкви, вопрос о власти в Церкви. Идеальная каноническая ситуация была предложена еще Апостольскими канонами: «Епископам всякого народа подобает знать первого среди них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения… Но и первый ничего не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие и прославится Бог в Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святой Дух»[417].
Формула прекрасна, спору нет, но в ней есть один «земной» недостаток – она идеально работает, только если между епископами существует полное единогласие. На Земле так бывает далеко не всегда, в реальной жизни настаивать на единогласии означает создавать тупиковые ситуации. В реальной жизни Церкви для решения вопросов и для самого ее существования необходимо решить вопрос о власти.
И этот вопрос решался на протяжении всей церковной истории по-разному в зависимости, главным образом, не от вероучения, а от политической ситуации. Отсутствие императора в Западной Римской империи и позволило, и привело к необходимости усиления власти Папы. Присутствие императора на Востоке и превращение христианской организации в государственную Церковь в государстве, главой которой был не патриарх, но император, сделало невозможным единоличную власть патриарха, поскольку в противном случае император получил бы потенциального конкурента[418]. В российской истории этот процесс еще более усилился вследствие упразднения патриаршества при Петре I.
По этой причине не стоит ни удивляться, что на Западе «первый среди них» возобладал над остальными епископами, а на Востоке в церковном управлении преобладало соборное начало, ни обвинять кого-либо в отступлении от древних канонов.
4.1. Каноническое устройство Римско-Католической Церкви
Современное каноническое право Римско-Католической Церкви выделяет два уровня в каноническом устройстве Церкви или, выражаясь языком Кодекса, в иерархическом строении Церкви: верховную власть в Церкви и отдельные (или партикулярные) Церкви.
4.1.1. Верховная власть в Церкви
Верховная власть в Римско-Католической Церкви представлена Римским Понтификом и Коллегией епископов. Процитируем важнейшие основополагающие каноны по этому вопросу:
«Как по установлению Господню святой Петр и прочие Апостолы составляют одну Коллегию, так же связаны между собой Римский Понтифик, преемник Петра, и епископы, преемники Апостолов»[419].
«Епископ Римской Церкви, в коем пребывает служение, особым образом порученное Господом Петру, первому из Апостолов, и подлежащее передаче его преемникам, является главой Коллегии епископов, Наместником Христа и Пастырем всей Церкви на сей земле. Поэтому в силу своей должности он пользуется в Церкви верховной, полной, непосредственной и универсальной ординарной властью, которую он всегда может свободно осуществлять»[420].
«Коллегия епископов, главой которой является Верховный Понтифик, а членами – епископы в силу таинственного посвящения и иерархического общения с главой и членами Коллегии, в которой постоянно пребывает и собор Апостолов, тоже является (вместе со своим главой, но никогда – без своего главы) субъектом верховной и полной власти по отношению ко всей Церкви»[421].
Сразу следует сделать важную оговорку: Коллегия епископов – это не собор епископов или какой-либо иной «обычный» коллегиальный орган. Коллегия епископов – это совокупность всех епископов Католической Церкви, независимо от того, собраны ли они на Собор или рассеяны по миру. Коллегия епископов – это постоянно существующий орган, онтологически имеющий место в силу собственно факта существования епископов, это мистический corpus apostolicum, и общение Папы с Коллегией епископов – это постоянно существующее общение, предстающее как наследование Папой и епископами общения святого Петра с другими апостолами. Общение Папы и Коллегии епископов носит, таким образом, не территориальный или временной, вообще не сугубо внешний характер, а характер особого постоянного церковного общения.
Оба этих органа являются субъектами верховной власти в Церкви, но при этом власть Папы носит самостоятельный характер, в то время как Коллегия епископов не обладает самостоятельностью верховной власти, но вправе осуществлять ее только
