— Я не буду с вами разговаривать. Вернусь в комнату и закроюсь, а если вы не уйдете, позвоню в полицию.
Я посмотрел вниз. Из-под двери справа появилась темная полоска. Постепенно расширяясь, она поползла к тонкому, истертому ковру и, достигнув его, образовала небольшую лужицу.
Кровь.
Я повернулся к невидимой Андреа.
— Слушайте меня. Вам нужно немедленно спуститься. Сейчас же!
Судя по шагам, она отступила от площадки к своей комнате, думая, что за дверью будет в безопасности.
— Уходите! — крикнула Андреа. — Я же сказала, что вызову полицию.
— Здесь что-то не так! Поверьте же мне! — В доме кто-то был. Кто-то посторонний. Чужой. Я толкнул дверь, но она уперлась во что-то. Я толкнул посильнее, и препятствие, не дававшее двери открыться, медленно сдвинулось. — Пожалуйста, Андреа, спуститесь ко мне! Быстрее!
Я протянул руку, щелкнул выключателем…
…и увидел труп.
Это был молодой человек лет двадцати с торчащими во все стороны крашеными черными волосами. Он лежал в позе спящего, с поджатыми ногами, и кровь вытекала из двух ран — на лице и горле.
Сверху донесся приглушенный звук быстрых шагов. Хлопнула дверь.
Войдя в комнату, я увидел полуобнаженное тело хрупкой девушки примерно того же, что и парень, возраста. Она лежала на низкой кровати, прикрывая одной рукой груди и живот и глядя в потолок неподвижными, остекленевшими глазами. Горло у нее было перерезано, на простыне уже засыхала кровь.
Вытащив из-за пояса револьвер, я вышел из комнаты в темноту.
Дом снова притих, и только внизу невнятно бормотал телевизор.
— Андреа? Вы меня слышите? Если слышите, спуститесь сейчас же вниз, ко мне, Или же вызовите полицию.
Никто не ответил. Меня окружала полная тишина.
Я бы мог уйти. Повернуться, спуститься вниз и выйти за дверь. А потом, отойдя на безопасное расстояние, набрать девять-один-один.
Я бы мог уйти и хотел уйти. Но не ушел. Вместо этого я прокрался в конец коридора и стал подниматься по лестнице, ведущей к комнате Андреа.
Скрипнула ступенька. Вверху меня поджидал мрак. Шаг. Еще шаг…
Я остановился на тесной, глухой площадке. Слева были две двери, обе закрытые, справа — одна, тоже закрытая.
— Андреа? Вы здесь?
Тишина. Ни вздоха. Ни движения воздуха. Я слышал только, как стучит в груди сердце.
Попытка нащупать выключатель на стене закончилась ничем. Я шагнул вперед и, резко распахнув дверь, вперил взгляд в темноту. Передо мной был выложенный кафелем пол ванной, завешенный шторой душ справа, туалет и еще дальше — умывальник. Через небольшое квадратное оконце просачивался жидкий свет уличного фонаря.
Я резко, одним движением откинул штору.
Никого.
Ни в душе. Ни в ванной вообще.
Отступив на площадку, я услышал что-то похожее на всхлип. Звук шел из комнаты слева. Но которой из двух? А если ловушка? На всякий случай я отступил еще на шаг и повернулся к обеим.
Я застыл на месте. Замер. Затаил дыхание. Я ждал. Прислушивался.
Ближайшая ко мне дверь дрогнула и медленно-медленно открылась. Я держал револьвер двумя руками, прямо перед собой и ждал так долго, что они уже начали дрожать.
И тут из комнаты появилась наконец Андреа. Она смотрела на меня широко открытыми, полными страха — нет, ужаса — глазами.
Она умирала…
Сердце еще билось, и кровь выплескивалась из черной зияющей раны на шее короткими, слабеющими пульсами. Кровавый след исчезал в темноте, а на ковре передо мной появлялись новые пятна.
Ошеломленный увиденным, я не успел пошевелиться, как Андреа вдруг начала падать. Я попытался уклониться, но она рухнула на меня, открывая и закрывая рот, с жутким хрипом и клекотом, и мы упали на перила, соединившись в кровавом объятии. Я оттолкнул ее в сторону и в то же мгновение увидел убийцу — он приближался ко мне с занесенной над головой железякой, похожий на персонаж из фильма о химической войне — в прозрачном водонепроницаемом плаще и маске. Андреа пошатнулась и упала, все еще пытаясь ухватиться за меня одной рукой — другой она старалась остановить поток крови.
Я вскинул револьвер, но не успел выстрелить — удар настиг меня на долю секунды раньше и пришелся по голове. Пальцы разжались, оружие выпало, а я вцепился в перила, чтобы не упасть. Он врезал мне еще раз, сбоку по лицу, и я свалился на Андреа, но тут же скатился с нее и сжался в комок. Он пнул ногой в живот, потом в лицо. Я слышал, как противник сопит от напряжения, как шуршит его плащ.
А потом он сделал нечто странное — остановился и бросил на ковер в футе от меня раскрытую бритву, которую держал в левой руке. С бритвы капала кровь.
Я попытался удержать ускользающее сознание. В паре футов от меня лежала, распростершись на полу, Андреа. Кровь все еще выливалась из нее на промокший уже ковер, унося последние силы, но темные, прекрасные глаза смотрели умоляюще, словно выпрашивая последний шанс.
— Какого черта! Что здесь происходит?
Я узнал голос. Грант, приятель Андреа. Он поднимался по лестнице.
Киллер замер на мгновение, потом снова ударил меня, но на этот раз я успел приготовиться — ухватил его за ногу и что было сил рванул на себя. Он завалился на стену, вырвался из моих слабеющих объятий и помчался вниз по лестнице, успев отмахнуться железкой. Я прикрылся рукой. Перед глазами поплыли круги. Голова раскалывалась от боли — второй раз за несколько дней. Хотелось лечь и уснуть. Убийца, пробежав мимо, столкнулся с Грантом. Парень вскрикнул и умолк, а я понял, что если поддамся искушению и закрою глаза, то попаду в тюрьму не только за убийства, совершенные три года назад, но и за те, что произошли здесь. Именно для этого меня и оставили с окровавленной бритвой и целой кучей трупов.
Ухватившись за перила, я кое-как подтянулся, встал сначала на колени, потом на ноги. Андреа уже перестала дышать, и глаза ее закрылись. Возможно, она еще не умерла, но и живой ее назвать можно было разве что в техническом смысле. Даже в темноте я видел кровь повсюду и уже ощущал характерный кисловатый запах приближающейся смерти. Надежды не оставалось. Помочь ей не мог уже никто.
Впрочем, времени на то, чтобы размышлять о несправедливости судьбы, не было. Передо мной стояла другая задача — убраться отсюда как можно скорее. Я поискал взглядом оружие и, заметив его в углу площадки, шагнул туда и наклонился. Мир как будто совершил кувырок, и меня от падения спасла только стена. Изнутри поднималась противная тошнота, но ее требовалось остановить — рвота оставляет ДНК, а такой роскоши я не мог себе позволить.
Я тяжело, с усилием сглотнул и стал на ощупь спускаться по лестнице. Тьма обступала меня, как темная то накатывающая, то отступающая вода. У второго пролета я задержался и даже поднял револьвер на случай, если киллер подготовил внизу засаду.
