– Ты перестал ей верить?
– Кира, – вздохнул он, – я такой же детектив, как и ты. И, занимаясь расследованием, на сто процентов доверяю лишь одному человеку – тебе.
Я улыбнулась. Слышать это было приятно и радостно. Мы еще немного покрутились вокруг, изучая и запоминая обстановку, а потом, решив, что увидели достаточно, обернулись к выходу и увидели, что дверь заперта.
Крис подошел и с недоумением подергал за ручку, затем привалился и попробовал надавить. Потом еще раз, и еще, но дверь даже не скрипнула.
– Бесполезно, она закрыта, – отозвался он, пытаясь отдышаться.
– Похоже, нас заперли, – медленно произнесла я, внимательно глядя на дверь.
– Гаспар? – предположил Крис.
Я отрицательно покачала головой:
– Он оставил дверь распахнутой. Очевидно, ее закрыли, когда мы с тобой изучали подставку под ожерельем.
– Может быть сквозняк? – новое предположение.
Я снова отрицательно покачала головой:
– Был бы хлопок, и мы бы услышали. Дверь закрывали медленно и тихо. Специально.
– Есть идеи: кто? – спросил барон.
– Тот, кто очень не хочет, чтобы мы докопались до истины. Тот, кто причастен к исчезновению герцога.
– И этот кто-то живет в Кроунхолле, – задумчиво закончил Крис.
Он снова подошел к двери и попытался на нее навалиться, но безрезультатно.
– Придется ждать, когда вернется Гаспар, – подытожил друг.
– Он нам не поможет, – тихо отозвалась я и протянула другу то, что сжимала в кармане, последнюю пару минут пытаясь осознать, в какой передряге мы оказались.
Крис тихо выругался.
На моей памяти такого поведения друг себе не позволял. Однако сейчас дал волю чувствам, вдруг осознав то, что я не решалась произнести вслух. Глядя на маленькую серебряную печать в моей ладони, Крис понял: нас не заперли. Нас похоронили.
– Единственный шанс для нас выйти через эту дверь – если вдруг без нашего вмешательства найдется Грегори Кроун и первым делом кинется в свою сокровищницу, – резюмировала я, глядя, как мой спутник исступленно бьется о глухую дверь, попусту растрачивая собственные силы.
Крис тяжело вздохнул, горько усмехнулся и произнес:
– Ставка один к миллиону, что мы выберемся отсюда.
Я мерила шагами комнату, пытаясь найти выход из казалось бы безвыходной ситуации. Ждать спасения извне глупо и бессмысленно. Нужно действовать самим. Несколько минут усиленного мышления – и мне в голову пришла идея. Не назвала бы ее гениальной, но тем не менее она давала нам крохотный шанс на спасение. Я бросилась к стене и стала методично снимать с полок украшения.
– Что ты делаешь? – спросил Крис, изумленно глядя на меня.
– Даю нам шанс спастись, – ответила я и продолжила свое занятие.
– Пояснишь? – попросил друг.
Не оборачиваясь, произнесла:
– Я подумала, что раз был тайный ход, который привел нас к сокровищнице, может быть, и в ней самой есть подобный? Замок довольно старый, наверняка пронизан десятками тайных ходов и лазеек. Так почему бы не сделать один в сокровищнице? Вдруг придется убегать, спасая свое богатство…
– Отличная мысль, – с энтузиазмом поддержал меня Крис и принялся снимать драгоценности с противоположной стены, аккуратно укладывая их на полу.
Освобождая панель, мы хорошенько прощупывали каждый сантиметр в поисках заветного рычага. Спустя полтора часа, уже изрядно выдохнувшись, я устало привалилась к очередной панели, надавив на нее ладонями. Послышался легкий щелчок, и она приоткрылась. Я обернулась к Крису:
– Ставка один к миллиону, говоришь? Считай, что мы миллионеры! – и со счастливой улыбкой указала на открывшийся проход.
Крис по обыкновению зажег на ладони лучину, и мы радостно двинулись вперед. Минут через пятнадцать блуждания по подземелью почти в кромешной темноте стало понятно, что наша радость была преждевременной.
– Тебе не кажется, что из одной ловушки мы переместились в другую? – размышляла я вслух. – Декорации сменили, а сюжет остался тот же.
Крис молча кивнул и добавил гаснущей лучине энергии, чтобы горела ярче. Туннель постоянно поворачивал и раздваивался. Со временем стало казаться, что мы бродим по кругу. Выйдя на очередную площадку, где проход разделялся на два рукава, я устало спросила:
– А ты не можешь применить свое коронное ориентирование на местности и определить, где мы?
– Конечно, – так же устало отозвался Крис. – Мы на глубине примерно пятидесяти футов под землей, в полной заднице, Кира.
Если бы я была кисейной барышней, то наверняка плюхнулась бы в обморок от таких слов. Но, будучи самой собой, я всего лишь присела. Сам факт того, что мой друг, закоренелый убежденный джентльмен, по жилам которого струится не кровь, а чистейшие струи прохладной родниковой воды со священной горы териберийских монахов, позволил себе сказать подобное в присутствии дамы, мог говорить только об одном. Мы действительно были в полной заднице.
Бродить по подземельям замка можно до бесконечности. Ну или до того момента, пока не погибнем от усталости, голода, жажды или какой-нибудь другой неведомой холеры. Рациональный аналитический ум Криса в данных обстоятельствах работать отказывался. Произведя множество вычислений и умозаключений, он упорно выдавал один и тот же результат – мы погибнем. И, поскольку на друга теперь положиться было нельзя, я доверилась тому единственному, что ни разу в жизни меня не подводило. Ведьминому чутью.
Схватив Криса за руку и не давая ему опомниться, я стремглав помчалась в левый туннель. Неслась вперед, не разбирая дороги, интуитивно поворачивая в самый последний момент. Вправо. Влево. Влево. Вправо. Влево. Снова влево. Еще раз вправо. Влево. Вправо. Вправо. Вправо. Все. Пришли.
Мы уперлись в стену. В первые секунды меня охватила паника – теперь мы действительно погибнем, ибо обратной дороги никто из нас не запомнил. Но под ладонями вдруг угадалось дерево, а значит, это не стена, а дверь. Она была заперта, но доски оказались старыми, рассохшимися от времени. Разбежавшись, Крис выбил несколько истлевших перекладин. Когда мы выбрались наружу, оказалось, что стоим на тесном круглом пятачке с кирпичными стенами, уходящими высоко вверх, как в колодце. Однако мы были так счастливы оказаться здесь, вдохнуть полной грудью свежий воздух, что не обратили на это обстоятельство особого внимания. Мы выбрались. Мы живы. Нам удалось. Мы радостно улыбались и обнимались, безмолвно поздравляя друг друга. Потом Крис вдруг притянул меня к себе и, выдохнув: «Я люблю тебя», – поцеловал.
Застигнутая врасплох таким бурным проявлением чувств, я стояла истуканом и не делала никаких попыток ни отстраниться, ни прижаться ближе. В этот момент откуда-то сверху раздалось громкое покашливание. Крис отстранился, и мы оба подняли головы. С верхушки колодца на нас смотрели Рэд и Гаспар.
