просто искал меня. Своего отца. Нашел и присматривался, ждал повода, подбирал подходящий момент. Если бы он рассказал мне обо всем раньше, может быть, несчастья удалось бы избежать… От мысли об Алексе у меня разнылся желудок, заболела голова и навернулись слезы. За него теперь заступиться некому. Старик в Испании, его неродной дедушка, конечно, предаст тело земле, когда разрешит следователь, но что смогу сделать для него я, его родной отец? Только одно – найти его убийцу. Как? У меня нет ни полномочий, ни возможностей, нет экспертных бригад. Закон вообще не на моей стороне. У меня только деньги и связи, которые я могу как-то использовать для получения информации. В принципе, это не так уж и мало. Кроме того, мне не нужно собирать улики, пригодные для предъявления в суде. Мне не нужно их документировать с соблюдением всех законных процедур. Я же не следователь и не собираюсь представлять доказательства в суд. Мне нужно просто понять все до конца. Для самого себя, для Али, для Алекса. И не важно, что я могу, а чего нет. Я его отец. Значит, я должен.
Переспав ночь со своими мыслями, я понял, что мне не так уж много и нужно. Это не совсем то же самое, что искать иголку в стоге сена. Кому была выгодна вся эта преступная комбинация, я уже знал. Алиби у моей подозреваемой не имелось. И ключи от сейфа, в котором хранился пистолет, легче всего было взять именно ей. Ей это не составило бы никакого труда: просто отсоединить от связки один ключик, которым я пользуюсь крайне редко, – я точно не заметил бы его отсутствия, – и потом повесить его на место, когда я дома занимаюсь своими делами. Для людей, живущих в одной семье, это вообще не проблема. Я не собирался доказывать вину Риты следователям, я продолжал считать, что для дочери будет страшным ударом, если ее мать осудят за убийство. Алиса всячески отрицала бы, что социализация имеет для нее хоть какое-нибудь значение, но я-то понимал, что это не так. Даже развод мамы и папы не все дети переносят хладнокровно, а уж распад семьи по такой трагической причине, как попадание одного из родителей в тюрьму… Это может наложить отпечаток на всю дальнейшую Алискину жизнь. Тем более что девочка у меня и так не простая. Нет, я не хотел, чтобы моя жена понесла наказание по закону, я желал сломать ее жизнь так, как она это сделала с моей. Она разрушила мой внутренний мир, я хотел обвалить ее внешний. Тот, в котором были шикарные апартаменты, собственный офис, шубы, брендовая одежда, поездки на океаны и в самые красивые мировые столицы. Оказаться без всего этого будет для нее весьма суровым наказанием.
Совершенно неожиданно в пазл, который я пытался составить, вложилась деталь, которая окончательно укрепила меня в правильности выстраиваемой мною логической конструкции.
После пары дней своего отсутствия на работе я вызвал к себе руководителей направлений на совещание, и мы просидели довольно долго. Обстановку нельзя было назвать благоприятной: действовали пусть и не тотальные, но достаточно неприятные ограничения, изголодавшиеся по развлечениям, но обедневшие в кризис посетители налегали на дешевые блюда и напитки, имелось и много других факторов, не располагающих к оптимизму. Когда я отпустил своих коллег, было уже почти семь вечера. Какое-то время за дверью еще слышались их возбужденные голоса, потом они стали удаляться в сторону гардероба. Весна, заглянувшая к нам раньше времени, внезапно поняла, что поступила опрометчиво, и за свое легкомыслие наказала нас падением температуры, пронизывающими ветрами, стопроцентной влажностью и низким атмосферным давлением. Люди опять достали из шкафов куртки и плащи. Когда я уже счел, что все ушли, в мою дверь тихонько постучали. Я сказал, что можно войти, и в дверь просунулась голова Юрочки, нашего официанта, которого все звали только так – за постоянную трогательную улыбку и ямочки на щеках, которые образовывались при ней.
– Евгений Петрович, к вам можно?
Я жестом пригласил парня войти, но он оказался не один, с ним был и Руслан, мальчик, который работал в ресторане в тот вечер, когда в меня стреляли.
– У нас важная информация, Евгений Петрович, – пояснил Руслан.
– Что случилось? – насторожился я.
Парни переглянулись, и Юрочка начал свой рассказ. Оказалось, что сегодня в ресторане обедала компания – два дорого одетых молодых человека лет примерно тридцати – тридцати трех и солидный дядька хорошо за пятьдесят, лицо которого им показалось знакомым, но никто так и не смог вспомнить, где его видел. Не завсегдатай – это точно, их мои ребята знают отлично. Может, по телевизору, предположил Юрочка. Заказали по-взрослому, налегали на рыбу: палтус и семгу. Не погнушались дорогими закусками в виде икры, белых грибов, вяленой оленины. Пили «Белугу». В общем, солидные люди, не голодранцы. Обсуждали дела. Обычно официанты не слушают разговоры за столом, если только тема не очень уж животрепещущая, у каждого свои проблемы, ребятам тоже есть о чем поразмыслить, жизнь у них не самая легкая, и чаще всего они не развешивают уши, как думают многие, а попросту думают о чем-то своем. Но тут пропустить разговор Юрочка просто не мог, потому как сама тема привлекала его помимо его желания.
– Двое тех, что помоложе, – риелторы, третьего, как я уже сказал, я просто не опознал, – рассказывал Юрочка. – Я когда на них обратил внимание? Когда риелтор стал объяснять этому солидном дяде, что скоро на рынке будет нормальное предложение и что они не случайно назначили встречу в «Матрешке», потому что она входит в тот имущественный комплекс, который будет продаваться.
– Так и сказали? Имущественный комплекс? – уточнил я.
– Да, именно так, – подтвердил Юрочка, – но риелтор уточнил, что комплекс может продаваться и частями. Что, мол, это зависит и от продавца, и от спроса. И тогда тот солидный мэн сказал, мол, так давайте и спросим самого продавца, раз он хозяин, а мы как раз тут гости, давайте побеседуем с ним прямо сейчас. Какие, мол, условия и все такое. Потом я на минуту отвлекся, мне нужно было убрать тарелки из-под закуски, – досадливо потупился Юрочка, – но я вернулся просто бегом, никогда еще так не спешил. Когда я подоспел, они говорили о том, что заказчик оценки помещений не сам владелец, якобы собственник еще не принял решение.
– А кто? – взревел я. – Кто заказчик-то?
– Опять не услышал, они попросили морс принести, – извинился Юрочка, – но когда я вернулся, они говорили, что когда хозяин примет окончательное решение, все будет стоить уже дороже. Пока
