отражению высадки в Греции.
Вот тоже дилемма: не знаю насчет диверсий, но ликвидация Гиммлера — серьезное воздействие, а ну как события покатились по другому руслу? И я сейчас своими знаниями, наоборот, принесу вред?
Но что высшие круги Италии недовольны Муссолини, это к бабке не ходи. И не верю я, что хитрозадые англичане это не используют. Вон, князь Поджи-Суазо в Англии учился, и таких наверняка не один десяток. Сто пудов островитяне в курсе заговора против Муссолини, но вот делятся ли они такими данными с Советским Союзом?
— Высадка на Сицилию гораздо удобнее логистически, — брякнул я и сообразил, что слово это еще не в ходу и поспешил объяснить, — войска рядом, снабжение тоже, кораблей потребуется меньше, есть аэродромы на Мальте.
Корнеев в ответ улыбнулся, с оттенком снисходительности.
Ну да. Даже если он точно знает про Сицилию, то кто я такой, чтобы сообщать мне стратегическую информацию? Наверняка сейчас все союзные разведки втюхивают немцам, что высадка будет не там, где намечено. Англичане перед Нормандией своего майора не пожалели, подкинули немцам труп с дезой в портфеле. Или это перед Сицилией было? Вот нафиг мне сны о XXI веке снятся, нет бы историю Второй мировой показывали!
— В любом случае, ни немцы, ни англичане не сообщают о переброске войск из Туниса.
— Думаю, мы скоро все увидим своими глазами, — откланялся генерал.
Для первого контакта неплохо, но тут вопрос, сколько в Кореневе действительной симпатии, а сколько дипломатической гибкости. Но вообще ему не позавидуешь — нужно выполнять требования Сталина и при этом не обидеть Тито, тут одной гибкости мало, характер нужен, ум и уверенность. Ладно, генерал верно сказал — посмотрим.
Даже если союзники напрыгнут на Грецию и переворота в Италии не будет, одна только координация между НОАЮ, ЭЛАС и НОАА окупит все мои усилия.
Когда я начал понемногу ходить, выяснилось, что новое — это хорошо забытое старое. Во-первых, Верховный штаб вытащил из загашников прошлогодний план по «овладению промышленным и горнодобывающим районом Вареш-Бреза-Зеница». Вытащил, стряхнул пыль — а что, годный план! У нас-то теперь не четыре с половиной бригады, а десяток дивизий! Да и хорваты после выписанных им под Фочей звездюлей несколько приуныли. Вот, во-вторых, опять создали группу для уговоров, только на этот раз не четников, а домобранов. Понятно, среди них есть всякое усташское отребье, но большая часть обычные мобилизованные, которым эта война в хрен не вперлась.
Я поначалу хмыкал, а потом пошло-поехало — рабочих в партизаны вступило столько, что пришлось формировать Истонобосанскую и Воеводинскую дивизии, и крупные города вроде Тузлы «на пардон» сдавались, и даже часть домобранов к нам перешла.
А как не перейти, если и 1-ю горнопехотную из Югославии вывели, а 369-ю «хорватскую» вообще чуть было не расформировали? Во всяком случае, командование угодило под суд.
И в-третьих, моя группа вновь занималась передачей накопленного опыта. 4-я краинская бригада весьма удачно помножила на ноль Панцерегерьабтейлунг дивизии «Принц Ойген» и у нас внезапно образовалось изрядно противотанковых ружей и, главное, патронов к ним. А кто главные спецы по этим стрелядлам? Небош и Марко. Ну и еще несколько ребят, которых они успели натаскать раньше.
Еще в наш интернационал подселили выздоравливать майора Стюарта, которого на пару с Тито угораздило попасть под бомбежку. Солдатский телеграф утверждал, что сами виноваты — вроде оба-два серьезные, опытные люди и должны были при первых признаках укрыться, но как можно потерять лицо и скакать, словно кролику, на виду у союзника? Вот и довыделавались до ранений. Слава богу, легких, осколками на излете посекло, угрозы жизни нет.
Стюарт, как и Корнеев, заходил издалека, понемногу вытягивая из меня сведения о майоре Хадсоне. То ли он сам копал под Билла, отозванного в штаб специальных операций в Каире, то ли начальство инициировало проверку после испарения некоторой части выделенных Хадсону средств, но рано или поздно любой наш разговор мистическим образом скатывался к встрече с подводной лодкой, последующему возвращению или контактам с четниками Дакича.
Ровно до того момента, когда меня навестила Милица.
Месячное отступление из Черногории и на мужчин подействовало неслабо, а уж тем более на изящную женщину, которой, к тому же, досталось из-за сестры. Отношения с Тито прервались, после ареста Верицы началась полоса допросов, а я очень хорошо представлял, как могут вымотать душу иследники Ранковича — Мила еще больше похудела, осунулась, под глазами залегли темные круги.
— Привет, противный мальчишка, — потрепала она мои вихры.
Я хотел было извиниться перед Стюартом и свалить с Милицей погулять вокруг больнички, но убедился, что даже в таком состоянии она производит просто убойное действие на мужиков, одним своим низким голосом.
— Владо, представьте меня, — прохрипел на сербском родившийся в Сараево Стюарт.
— Давай, племянничек, разрешаю, — уголками губ улыбнулась Мила.
— Майор, это моя родственница, Милица Проданович, работник аппарата Верховного штаба. Милица, это майор Фицрой Стюарт из британской миссии.
Она величественно подала руку и англичанин, не сводя с нее глаз, буквально впился поцелуем, еще немного и сожрал бы. В наэлектризованном воздухе отчетливо запахло озоном, но всю магию момента убил Ромео, ввалившийся к нам с чемоданом.
— Смотри, что нам дали!
Мы втроем с недоумением глядели на потертую кожу, ремни и замочки, пока итальянец жестом фокусника не откинул крышку: три электронные лампы в зажимах, эбонитовые ручки настройки, толстенные провода в тканевой оплетке… Один из них шел к более-менее знакомому предмету — наушникам на двойной алюминиевой дуге.
— О, это Whaddon Mk VII! — опознал изделие Стюарт.
— Рация же! — развеял мои последние сомнения Ромео и подмигнул. — Мы идем на Грмеч-гору!
Так, значит, на опустевшую Козару вернулись первые отряды и нас можно забрасывать, не опасаясь, что мы окажемся в вакууме.
— А она добьет оттуда?
— О, не беспокойтесь, Владо! — дал эксперта майор. — Эти малышки добивают из Нидерландов до Бирмингема, а там больше четырехсот километров!
Я хмыкнул — там равнина, а тут горы, но, судя по энтузиазму Ромео, решение есть. Наверное, надо
