не вернулся. За охраняемые пределы блок-поста тоже не выходил. Вот просто взял и провалился под землю. Ну или воспарил. Услышав об этом и сопоставив с грозным вещанием комбрига, майор решил, что капитан заполучил в руки что-то действительно ценное и оттого подался в бега, чтобы не делиться. Но пропажа его бойца, с которым он вместе провёл не одну командировку, всё сильно осложняла. К тому-же, оказалось, что большая часть техники, на которой он прибыл, вышла из строя. По результатам осмотра, обнюхивания и даже простукивания, удалось выяснить, что в негодность пришло топливо почти во всех машинах. Неустановленные пока лица, оставшись незамеченными, сумели провернуть за предрассветный час масштабную диверсию. Добавили в баки автомашин и бронетехники неустановленное вещество, сделавшее топливо бесполезной и даже опасной для двигателей жидкостью. Ни брошенных канистр, ни следов переноски или волочения оных. Ночевавший прямо внутри автомобилей личный состав в один голос утверждает что не слышал никаких подозрительных звуков и ломает головы как это возможно. Ну и до кучи пропажа сразу троих часовых. Двоих из личного состава блок-поста и одного из числа ООД. Причём снова никаких следов борьбы или волочения. Складывалось убедительное ощущение, что именно часовые за какой-то надобностью совершили диверсию, после чего присвоив оружие покинули расположение части.
И скрепя сердце, майор мог бы поверить в предательство своего человека, если бы не ощущение тяжести. То самое предчувствие беды, что не один раз спасало его и его отряд от попадания в засаду. Вот только сейчас его колонна была неподвижна и двигаться не могла. А ощущение надвигающейся опасности всё крепло и крепло. Это могло означать только одно. На блок-пост готовится нападение.
К обеду удалось выяснить, что к движению способны два транспортных средства. Во первых бронированный внедорожник «Рысь», который из-за экономии места внутри поста, паркуя притёрли крышкой бензобака вплотную к стене здания. И танк-треллёр. То ли диверсанты не были знакомы с системой заправки танков, то ли отравы не хватило и на его вместительный бак. Ну и удалось достучаться по рации до начальства. В ответ на доклад с той стороны сперва молчали, затем ругались, а затем пообещали прислать цистерну с топливом. Когда-нибудь. И приказали сидеть на попе ровно. Единственные, кто выглядел абсолютно довольными в сложившейся ситуации, это журналисты. Вместо съемок за прошедшие часы, они успели записать десятки интервью на самые разные мотивы. От банального «Мы ведём репортаж из самого сердца Короса — самой настоящей горячей точки на карте РФ» до «Мистические исчезновения людей прямо с охраняемой территории».
Градус напряжённости резко возрос, когда часовой на крыше блок-поста вдруг обнаружил необычное украшение на здании завода в пятидесяти метрах от поста. Нашарив в кабине штабного автомобиля бинокль, Петелин тоже взглянул на объект привлёкший всеобщее внимание и заскрипел зубами. С крыши здания вниз головой свисало человеческое тело. Каким образом оно зацепилось ногами за край крыши видно не было, зато не оставалось сомнений, что еще утром его там не было. И еще не оставалось сомнений в принадлежности погибшего. Не смотря на окровавленное лицо, не способствовавшее опознанию, одето тело было в камуфляж российской армии. И имело опознавательные знаки одного из пропавших ночью часовых.
Впервые за долгие годы перед Проводчиком стояла дилемма. С одной стороны до дрожи в коленях хотелось сбежать. Оставив все эти проблемы старшему лейтенанту. Но бросить вверенную ему технику? Да и как провести 45 человек личного состава через 40 километров враждебной территории? Ведь пару дней идти будут. К тому же с собой придётся тащить журналистов, а уж эти точно осветят столь поспешный отъезд майора в самых ярких красках. Так и промучился с принятием сложного выбора до вечера. А затем стало поздно.
* * *
В помещении с низким сводом, у стола стоял толстячок в заляпанном красным фартуке поверх коричневой робы. На губах упитанного мужчины скользила мечтательная улыбка, а в руке он держал окровавленный скальпель. На столе перед ним лежало истерзанное тело человека в камуфляже. Ткань давно пропиталась кровью и понять кем был несчастный было невозможно. Зато в свете многочисленных свечей было хорошо видно, что и стол и мужчина с жертвой стоят прямо посреди нарисованного на полу круга с непонятными непосвящённому символами.
Дверь за спиной толстячка скрипнула, впуская в помещение ещё одного человека. Одетый в черную рясу, очень похожую на рясы католических священников, вошедший был облачён в странную маску. Знаток истории непременно опознал бы в ней маску «Чумного доктора», которыми пользовались врачи просвещённой Европы 17 века, когда посещали жилища заражённых бубонной чумой людей. За его спиной, в коридоре угадывались очертания ещё двух сопровождающих.
Услышав звук, мужчина со скальпелем повернулся и увидев вошедшего почтительно склонил голову.
— Брат Тольдо, рад тебя приветствовать. — Затем скользнул взглядом по людям в коридоре и добавил, — Братья… Как добрались?
— Брат Капиус. — Кивнул вошедший и обойдя вокруг стола, ступил в нарисованную окружность с противоположной стороны, приподняв при этом над головой руки и запрокинув голову, словно видел кого-то высоко над собой и взывает к нему. Толстячок молча подхватил его жест и на несколько секунд оба замерли с поднятыми руками. Затем названный братом Тольдо опустил руки и добавил. — Что способно помешать идущему Путём Служения Великой Вспышке?
Капиус развёл руками и ещё шире улыбнулся — дескать действительно — глупость сморозил.
— Что это ты тут устроил? — Чумной доктор некоторое время смотрел на тело на столе, а затем мотнул головой куда-то вверх и в сторону, — Я про этот ваш цирк с этими тыквами и развешанными на столбах и зданиях телами.
— О! — Развеселился ещё сильнее толстяк, — Отличная шутка по моему! Я прямо таки ощущаю запах страха, исходящий от этих слизняков трясущихся за свои жизни! Совершенно случайно нашли в магазине костюмов несколько разных масок и тыквы к Хелоувину. Вот, опробовали их вчера.
— Понятно. Веселишься. Всё ли готово к ритуалу? — Брат Тольдо вышел из круга и двинулся к выходу из комнаты.
— Разумеется, брат! Я готов провести ритуал едва зайдёт солнце. — Толстячок пропустил собеседника вперёд и теперь семенил позади него, идя по коридору, явно подвального этажа, в сторону виднеющейся вдали лестницы. Спутники чумного доктора шагали следом, — У меня есть одна просьба, уважаемый собрат. Среди новоприбывших есть девушка. Журналистка кажется. Я прошу Братьев подарить её жизнь мне. Обещаю что
