Майор кивнул Змею — мол, идём, проверим. Мужчины осторожно подошли к краю воронки и увидели на её дне человека в странной зелёной униформе, с половой щёткой в руке.
— Не стреляйте, я безоружен! — человек поднял руки вверх.
Змей и Майор смотрели на человека из подземелья и не верили глазам.
— Почему вы молчите? Я слышал, что здесь говорят по-английски.
Мужчины продолжали молчать. К воронке подошла Барбара:
— Что вы… — и тоже осеклась, увидев, кто стоит внизу.
Следом подошёл Егор. Он ожидал увидеть всё, что угодно — Дагона, Ктулху, зомби, национальную гвардию Соединённых штатов, но не того, кто на самом деле стоял на дне воронки.
Это был он сам.
Барбара спускаться не стала, она осталась наверху, с братьями. У братьев, похоже, был шок — они сидели друг перед другом и не решались не то что поговорить, но даже открыть рот.
— Спускаемся, — повторил Том. — Мешки с тобой?
— Со мной, — кивнул Антонио.
Майор, несколько раз находивший клады, убедился, что нет ничего лучше большого пластикового мешка, используемого при транспортировке удобрений. И объём большой, и волоком тащить удобно.
Идти по подземелью пришлось недолго. Зал, в который попали кладоискатели, стояли в несколько рядов окованные позеленевшими от времени металлическими пластинами сундуки, вида старинного, но не древнего. Были они небольшими, высотой не более фута, и совсем не походили на сокровища понапе.
— Не понял, — шёпотом сказал Майор. — А где золотой Дагон, где вся эта ктулхианская мутотень?
Разочарованию его, казалось, не будет предела.
— Видимо, не в этот раз, — негромко рассмеялся Змей. — Плохо ты язык знаешь. Иди, смотри, что там.
В сундуках лежало золото. Просто золото, в слитках, с клеймом Вест-Индской компании. Всего около пятисот тёмно-жёлтых кирпичей.
— Долго таскать придётся, — сказал Мехмет.
— Ничего, как-нибудь справимся, — проворчал Майор. Его вовсе не радовал пиратский клад.
Впрочем, пока тащили первый сундук, Брайдер повеселел.
— Вот она, удача, Мехмет Йылмаз, — говорил он турецкоподданному. — Я думал, мне её Джордж принесёт, а оказалось — какой-то неуч из Турции. Ладно, давай быстрее, золото само не переползёт.
В это время на поляну выехал на вездеходе Мезальянц.
Первое, что он увидел — огромную воронку. Второе — троих людей, сидящих неподалёку.
— А где остальны…
Он не договорил. Егор, ушедший на раскопки, вдруг удвоился, и рядом с ними сидела Барбара.
Барбара сделала руками знак «не беспокоить», и показала на воронку — туда иди.
Мезальянц не стал лезть с расспросами — всё равно потом расскажут, — и спрыгнул в яму. В подземелье раздавались голоса, и Иван Иванович пошёл им навстречу.
В темноте он не разглядел третьего парня (теперь, получается, четвёртого, если третьим считать близнеца), но поздоровался, и они вместе потянули мешок наружу.
— И что ты хотел мне показать? — спросил Мезальянц у Майора.
— Мехмета, — ответил Брайдер.
Но Мехмет сам уже смотрел безумными от страха глазами на амджу, появившегося здесь, словно тот парень — из-под земли.
— Кемаль, — Мезальянц выдавил это имя через силу.
Кемаль упал на колени и подполз к опекуну. Он долго говорил по-турецки, и в голосе его звучали и раскаяние, и стыд, и просьба о прощении. Но Мезальянц ничего не говорил. Он стоял, будто статуя.
— Минус два, — кисло сказал Майор Змею.
— Своя ноша не тянет, — напомнил ему Антонио.
Вскоре они потеряли счёт времени — таскали сундуки один за другим, и хотя работа была тяжёлая, никто не жаловался. Ещё утром никто всерьёз не думал, что к вечеру станет сказочно богат.
Особенно богатыми себя чувствовали те, кто к золоту и не прикасался.
Эпилог
Вот странное дело: совершенно небедные люди, технически подкованные, можем заказать любой прибор, вплоть до лазера, и любые комплектующие, вплоть до платиновых контактов, а прототип внепространственного ретранслятора монтируем из всякого хлама.
— Не туда! Не туда втыкаешь, криворукий! — ругался Юся.
Я ничего не понимал, злился, рычал на Юсю, и требовал объяснять доступнее.
— Зачем тебе эти головняки? Забыл, что исследования в этой области объявили вне закона, равно как и клонирование человека?
ФБР раскрутили дело о крушении самолёта, и выяснилось, что Люси Дарк, супруга нашего шефа, работала на какую-то шпионскую корпорацию, и это она нам втыкала палки в колёса. И ладно бы только нам. По её наводке и самолёт взорвали.
Проект «Порт» с этого момента считался уничтоженным, но спецы из ФБР просмотрели отправленные письма нашего начальника Дагласа, и их весьма заинтересовало последнее, отправленное нам. Постскриптум — «Люси никогда не чистит корзину» — и стал ключом к разгадке преступления. Сначала агенты выяснили тёмное прошлое Люси, раскрутили настоящее, а потом до всех дошло, что Дарк перед смертью понял, кто главный его враг, и спрятал всю информацию по проекту в мусорной корзине на лэптопе Люси. Там лежали тысячи файлов и корневых каталогов, и Даглас спрятал документацию по проекту в этой куче мусора.
С нас взяли подписку о неразглашении, проект «Порт» был объявлен правительством вне закона, как угрожающий мировой экономике и безопасности США.
— Зачем тогда помогаешь собирать? — спросил я.
— А я не американский гражданин, поэтому мне до балды. К тому же надо проверить — всё ли я правильно запомнил.
— Эй, вы там! — Викса заглянула в сарай, превращенный во временную лабу, — я не поняла, вас зачем разделяли, если вы снова сидите вместе как приросшие?
— Дело привычки, — мрачно пошутил я, со злостью глядя на Юсю, будто бы он был виноват в том, что я и правда никак не мог от него отойти.
— А мы тут тортики выбираем… — сладко облизнувшись, сказала Викса. — Вы какой больше любите? Фруктовый? Карамельный? Или шоколад?
— Шоколад, — в один голос ответили мы и снова посмотрели друг на друга.
Викса скорчила кислую мину, словно мы не шоколад попросили, а вареный лук, и обернулась к кому-то, кого мы не видели за дверью.
— Фруктовый!
Вот вечно она так!
На самом деле мы, конечно, вели себя по-свински. Несмотря на то, что вся родня была в сборе, несмотря на присутствие Виксы и прилет раскаявшейся Сузуме, мы с братом с самого утра закрывались в сарае, болтали, спорили, паяли, рисовали чертежи и напрочь забывали обо всех окружающих. Все бы ничего, если бы не свадьба. Вернее, две. Возможно, это было слишком скоро и мы поддались всеобщему настроению праздника, но как-то вечером, не сговариваясь, и я и Юся сделали своим девушкам предложение. Была та редкая красивая ночь на Понпеи, когда не лил дождь и небо было чистым, вплотную припавшим к земле. Звезды горели, как сумасшедшие, откуда-то доносилась дурацкая душещипательная мелодия и наши деревянные языки сказали что-то, после чего пляж, с двух разных сторон, был оглушен девчачьими визгами.
