когда будешь готова?
Паола заморгала, темная, неизведанная сторона нрава Флавиана внушала ей ужас. И все же Паола ощутила, что способна открыть эту дверь.
— Я… Очень тяжело болела… Перенесла много операций… Не хочу вспоминать…
До Флавиана, наконец, дошел смысл ее слов.
— Хех… Прости меня, ладно? Это такая операция… Совсем и не операция… Просто нужно острое желание измениться…
Паола немного расслабилась и заинтересовалась:
— И я сразу стану всемогущественной? Больше ничего не изменится?
Флавиан снова вынужден был огорчить ее:
— Нет… Родишься заново… Младенцем. Будешь быстро-быстро расти…
По тому, как расширились зеленые глаза Паолы, он понял, что выдал что-то не то. Она пискнула:
— Так это не операция… Это…
Флавиан замолчал. Он совершенно не представлял, как ему теперь выкрутиться, и как назло, все, у кого мог спросить совет, отправились путешествовать!!
Не в обычаях анамаорэ было отвлекать уехавших, но у Флавиана не осталось иного выбора. Он позвал Тамико, вложив в призыв весь жар своей души:
— Маам! Я сейчас сказал Паоле, что для перерождения ей придется стать младенцем, и она в ужасе! Полном ужасе!
Тамико в момент обращения мирно пьющая коктейль на пляже, всполошилась:
— Я с тобой, мой хороший!
— Я не знаю, как ее успокоить и не соврать!!!
Тамико тут же сориентировалась. Магнус, присутствовавший рядом, в свою очередь с одобрением смотрел на жену.
— Повторяй за мной: «Это не смерть, поскольку ты совсем ничего не забудешь. И очень скоро ты сможешь навещать сестер и родителей. Это просто как стажировка или поездка на учебу на пару лет и возвращение с новыми знаниями!»
Паола выслушала Флавиана на удивление спокойно.
— Чем докажешь?
Тамико снова велела повторять за ней:
— К тебе приедет моя мама и все расскажет. Она тоже когда-то была человеком. Ответит на любые твои вопросы.
Паола засомневалась.
— Мама всегда на стороне сына, — сейчас она не выглядела любящей, скорее крайне напуганной и потому разозлившейся. — Кто еще может доказать мне, что это не смерть?!
Ответ ошарашил Паолу.
— Есть один мужчина. Но учти, после того, как ты услышишь его имя, твоя жизнь никогда не будет прежней… И если после его объяснений ты не захочешь измениться, то забудешь меня и все, что у нас было, полностью!
Паола озадачилась. Не-человек решил за нее все, от и до. С другой стороны, его предложение впечатляло логичностью… Наверное, этим существам нежелательно было раскрывать свою сущность, и не заяви Флавиан прямо еще при знакомстве, что не человек, Паола не распознала бы это, продолжая догадываться, но успокаивая себя обманом…
Такие же ощущения возникали, когда Паола встречалась с… Она вскинула подбородок.
— Этот мужчина — Лукас?
— Да.
Теперь печальный-печальный, Флавиан, молча хороня свою любовь, изумился, почувствовав, как эта столь далекая и невыносимо желанная человеческая женщина вдруг обняла его. Обняла и призналась:
— Я догадывалась. Хорошо, с ним я поговорю… Прости, что я всего боюсь… Я тебя люблю, — последнее было сказано тихо-тихо, и Флав мысленно поблагодарил далекую Тамико.
Царевич неведомого народа не вызывал у Паолы страха, он всегда заботился о ней, хотя Паола уже сильно болела и особенно ценила внимание, а потом нашел другую сиделку, относившуюся к ней с не меньшим почтением — Станислава.
Знакомя их, отец Паолы сказал, что черноволосый молодой человек — врач, специализирующийся на необычных заболеваниях. Романтический окрас их знакомство приобрело благодаря самой Паоле, но теперь картина вырисовывалась под иным углом. Паола не могла досконально понять, под каким, и хотела разобраться.
Глава 351. Девушка с характером
— Она из того сорта девушек, которые на все имеют собственное мнение, и боюсь, это мнение может тебе не понравиться.
Новенький целитель, голубоглазый блондин с радикально короткими для эльфа волосами невольно напоминал Оливеру друга, и Оливер симпатизировал ему, заодно рассказывая о сотрудниках.
— Да ладно, неужели она такая крутая? Высокородность и впрямь сделала ее снобкой?
Обсуждали Жизель, интимные отношения с которой закончились плачевно для самооценки Оливера.
— Видимо да, просто так в руки она не дается, а давшись, легко сбегает.
Арман улыбнулся.
— Не только красивая, но и умная, что ж, это хорошо!
Оливер подмигнул:
— Надумал ее охмурить?
Арман сделал круглые глаза.
— Что ты! Просто интересуюсь коллегами. Нечасто информация о верхах падает прямо из первых рук.
Оливер присутствовал в тот грандиозный момент, когда царевич Максимилиан, собрав консилиум лекарей, решил испытать собственные силы. Забавно было видеть, как он в чем-то уступает подданным, хотя проверка и прошла блестяще. Оливер являлся сыном бывшего царевича, это давало допуск ко многим тайнам, но самые сливки информации были все равно ему недоступны.
Обычно Оливер не переживал об этом, но тут, словно заразившись чужими амбициями, задумался. Он не собирался повышать свой статус за счет Церемонии, а следовательно, стоило проявлять себя так, чтобы в будущем оказаться наследником действующей царской крови.
Впрочем, Оливер не был честолюбив настолько, чтобы методично следовать плану. Скорее, он хотел реализоваться по полной: как композитор, целитель и — в памяти всплыло улыбающееся личико Анели — как искусный и преданный любовник.
* * *
Поздравляя свежеиспеченную мать, Оливер объявил:
— Или у вас мальчик, или я не анамаорэ. По его телу пока сложно понять, я испробовал другие методы…
Роберт недоверчиво покосился:
— Какие еще другие? Ты не пугай уж…
— Не-не-не, — Оливер замахал руками. — Я просто с ним пообщался. Телепатически. Зачетный пацан.
Роберт улыбнулся, однако, поправил сухо:
— Уважительнее о нашем сыне! — а когда родители остались наедине, поддразнил счастливую сияющую возлюбленную: — А я деееевочку хотел! — но видно было, что он шутит.
Оливер согласился исследовать клиники, вопрос о выборе ведущего беременность больше не стоял на повестке, и Колетт поинтересовалась:
— Врач не догадается, что мы бессмертные?
Роберт объяснил:
— Нет. А как? Мы по всем параметрам люди, просто идеально здоровые.
— А… он?
Роберт положил большую ладонь на живот Колетт, все еще идеально плоский.
— Он тоже. А вот с подружкой ему потом придется помудрить. Либо к Кэйли обратиться, либо жениться на такой, как Оли…
Колетт опечалилась:
— И мы его больше не увидим…
Роберт возразил:
— Ну, Оли-то мы свободно видим. Чего сейчас думать, придет время, разберемся!
Колетт часто хотелось спать, ее гастрономические пристрастия неожиданно резко изменились, хотя токсикоза не было, и Роберт охотно и с радостью исполнял любые ее капризы, приговаривая: «Спи, набирайся сил!» или «Вот тебе ягодка, скушай». Он не имел возможности контролировать процесс появления на свет своего первого сына, тот возник из ничего, словно существовал всегда. Беременность горячо любимой человеческой женщины, не богини, давала Роберту
