и отправиться в соседние миры, чтобы связаться с потусторонними созданиями, духами, богами или Богом. Или с мертвыми, которые ответят на вопросы устами пророка.
Идея «Homo ecstaticus» постепенно исчерпала себя, и больше никто не ожидал, что пророк будет принимать наркотики, танцевать до изнеможения, пускать пену изо рта, терять сознание, бормотать бессмыслицу или доказывать свое могущество чудесами. Больше провидцу не нужно было отправляться в таинственное путешествие, в неведомый край духов, говорить от лица Бога или становиться Его посредником. Напротив, тех, кто поступал подобным образом, с большей вероятностью объявляли сумасшедшими, чем пророками.
У такого поворота общественного сознания было три предпосылки. Во-первых, развитие науки, и в первую очередь физики, предоставившее объяснение тем феноменам, которые раньше могли быть объяснены только сверхъестественными силами. Во-вторых, секуляризация, благодаря которой больше значения стало отдаваться обыденной жизни, трезвости и рассудительности[454]. В-третьих, планомерное распространение на протяжении указанного периода бюрократических (сам этот термин возникает в 1760‐х годах) методов управления, для которых были значимы, помимо трех оговоренных выше, постоянство, регулярность и надежность[455]. Иными словами, пророчества утратили мистический, надмирный ореол, которым они так долго славились. Вместо того чтобы заниматься невероятным (подобно тому как Тертуллиан говорил о Втором Пришествии: «Это несомненно, ибо невозможно»[456]), предсказатели теперь пытались как можно лучше встроить свои пророчества в общую логику, продемонстрировать, что они подчиняются тем же правилам, что и все в этом мире. А те, кто стал голосом такого разума, перестали творить чудеса.
Однако это не означает, что все предшествующие методы раз и навсегда исчезли. Напротив, они проявили поразительную, достойную восхищения цепкость и способность к выживанию в современном мире, который, как предполагается, движим разумом и наукой. Их влияние особенно растет в неспокойные времена, в периоды перемен и большого стресса, и ему в первую очередь подвержены верующие, менее образованные и менее обеспеченные люди. Причиной тому – интенсивное использование символов, метафор и аллегорий, которые гораздо легче усваиваются сознанием, привлекают более широкую аудиторию и производят более яркое впечатление, чем наука с ее мудреными опытами и математическими формулами. Как мог бы сказать Карл Густав Юнг, символы и измененные состояния сознания цепляют наше сознание.
Даже сегодня многие идут за советами к гадалкам и медиумам. По ситуации на 1995 год гороскопы печатали 70% американских ежедневных изданий и две трети их суммарной аудитории просматривали их как минимум раз в неделю. Спустя 20 лет объем рынка предсказателей в США равняется 2 миллиардам долларов в год. В Италии с момента финансово-экономического кризиса 2008 года число предсказателей увеличилось в пять раз: четверть населения страны регулярно обращается к ним за советом, а ежегодная выручка составляет 8 миллиардов евро[457]. Пока работал над книгой, я узнал, что первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион не раз советовался с «провидицей». Ее звали Салли Линкер, и она жила в Тель-Авиве в глубокой нищете, окруженная коврами и кошками. Однажды она сказала ему, что через четыре дня он почувствует себя лучше; в другой раз – что его противникам, несмотря на то что сами себе они кажутся могущественными, не удастся его потопить[458]. Как мы видели, Бен-Гурион не был единственным правителем, кто прибегал к такого рода помощи, регулярно или по случаю.
Пока старые методы списывались со счетов или по меньшей мере становились уделом маргиналов, возникали новые. Одним из самых первых и, как свидетельствуют многочисленные отсылки к нему, наиболее известным был тот, что основывался на истории. Поскольку до середины XVIII века в основе истории лежало представление «снова и снова», то, чтобы заглянуть с ее помощью в будущее, нужно было усматривать в ней паттерны или циклы. Однако промышленная революция серьезно поколебала представление, что некоторые вещи постоянны и никогда не изменятся: у этой идеи все меньше сторонников. Напротив, все больше тех, кто даже человеческую природу, некогда считавшуюся статичной, видит исторически обусловленной, а следовательно, подверженной изменениям. Эта идея настолько популярна, что некоторые ученые называют подобную гибкость, способность выживать и добиваться процветания в самых разных обстоятельствах ключевой чертой нашего вида. В результате историю начали понимать как процесс, направленный вдоль вектора из прошлого, через настоящее, в будущее. Будущее видели не как конец света (о котором начиная с VI века до н. э. твердили на разные лады еврейские и христианские пророки), но как продолжение жизни на земле.
В свою очередь, идея, что суть истории в изменении, вызвала попытки определить причины изменений и предугадать их результат. Существовало две стратегии. Одна, наиболее распространенная и нашедшая применение во множестве дисциплин и исследовательских областей, состояла в том, чтобы определять тренды и на их основе делать выводы. Другая предлагала пойти еще дальше и при помощи диалектики понять, как могут взаимодействовать различные, порой разнонаправленные тренды. Такой подход не нуждался в трансе, символах или аллегориях. Не было ему дела и до духов, снов и мертвецов. Именно на этом основании Карл Маркс, а вслед за ним и все его последователи, вплоть до наших современников, настаивали на «научности» диалектического метода. И вновь повторю, что приход новых методов не знаменовал собой смерть старых.
К числу относительно молодых методов предсказания будущего относятся опросы. Из всех прочих он наиболее соответствует духу демократии. Неудивительно, что впервые его применили в Северной Америке в XIX веке. Он также связан с развитием современных форм коммуникации, от открытки до телефонов, компьютеров и Интернета, и потому начал широко использоваться только в первой половине XX века. Метод опросов основывается на представлении, что мнение большинства, то есть качественно составленной выборки, будет более точным, чем мнение индивида. Кроме того, в его основе также лежит убеждение, что крайние взгляды аннулируют друг друга, особенно с течением времени. Глас народа – глас Божий; остается лишь добавить «Аминь!». Осознание недостатков опросного метода привело к разработке «метода Дельфи» и проекта «Здравое суждение», которые, несмотря на различия, по-своему пытались привнести в простой подсчет голосов экспертное знание.
Сегодня престижным считается предсказание будущего на основе математических моделей, которые могут быть воплощены в шестеренках и компьютерных чипах либо (в большинстве случаев) оставаться вычислениями на бумаге. В самом простом виде они представляют собой списки переменных и способы их взаимодействия. Однако это взаимодействие облекается не в слова, а в различные правила и алгоритмы. Самые первые модели были созданы тысячи лет назад, чтобы отразить движение Солнца, Луны, планет и звезд на небосводе. Хотя по ним составляли календари, главной сферой их использования была астрология; между двумя этими сферами не существовало четкой границы, и зачастую их
