лет там обитает, считай, местная достопримечательность.
Ледор, услышав знакомое имя присоединился к нашему разговору.
— Госпожа Круж — достойный воин. Когда я только пришел в Бездну, она уже водила туда небольшие группы разведчиков. Ей особенно удается быстрый предварительный сбор данных на небольшой глубине.
— А как она кормит своих мальчиков! — хмыкнул рыжеволосый универсал. — Помню как-то раз занесло вашего покорного слугу к ним на участок, так меня там из-за стола не выпускали, пока все не съем. Раздобрел что твой кабанчик… Зато если попутает тебя нелегкая положить глаз на девчонок, которых она опекает, мало не покажется. Вот однажды Эрвис — помните Эрвиса? — Так вот, решил он как-то одну разведчицу. эмм… пригласить на променад в ближайшие кусты… Вот лень его и сгубила… мог кусты и подальше выбрать..
И снова понеслись воспоминания, весьма и весьма соленые шуточки, байки и подначки, явно привычные в их кружке. Что делать с моим присутствием, мужчины явно пока не совсем понимали, поэтому в итоге избрали стиль общения со мной примерно как с мальчонкой-подростком и откровенно грязных слов и выражений старательно избегали, на меня поглядывая.
Лик, как и Мир, кстати, в мою беседу с другими членами отряда не влезали, давая возможность самостоятельно влиться в дружный коллектив, но краем глаза посматривали время от времени в нашу сторону, дабы убедиться, что все в порядке.
В скором времени у нас установился определенный негласный порядок: пока мы едем верхом, я могу сколь угодно приставать к нашему командиру с расспросами, рассказами и прочей ерундой, но на привалах и стоянках я к нему не липну, а, по-возможности, стараюсь общаться равномерно со всей командой. Со мной мой наниматель также держался подчеркнуто нейтрально — никаких не то что, прогулок под ручку или обнимашек, вообще ни одного вольного жеста или слова. Это было понятно — во-первых, нечего окружающих дразнить и дисциплину хулиганить, а во вторых — не на романтическую прогулку ж вышли. При всем при этом, когда мы глубоким вечером добрались до постоялого двора в очередном из городков, и хозяин заведения огласил, что свободными остались только три комнаты, Лик с совершенно невозмутимым видом забрал одну из них для нас с ним, предоставив прочим членам нашей группы размещаться в оставшихся двух, как они сами того пожелают.
Последовавший шквал весьма фривольных, хотя и благодушных шуточек он встретил со снисходительной улыбкой, согласившись, что да, он очень ответственный начальник и своих работничков предпочитает охранять и проверять самостоятельно. А вот сколько раз за ночь — то совершенно не ваше дело, и шли бы вы, господа чародеи отсюда, пока и к вам проверка не нагрянула.
Последняя сентенция вызвала новый взрыв хохота и притворный ужас, после чего все, наконец, поспешили заняться более насущными делами, чем зубоскальство. К моему облегчению, надо сказать. Я пока к подобному стилю общения не привыкла и несколько тушевалась.
После весьма плотного ужина неугомонный Верден предложил «барабольку раскидать», быстро нашел желающих из числа присутствующих в общем зале, и достал колоду карт и мешочек с разноцветными не то кубиками, не то камушками, размером примерно с ноготь большого пальца каждый. Мне стало интересно, что это за бараболька такая, и я присела рядом с игроками. Оказалось, что этим смешным словом называли карточную игру. Игроки поочередно бросали кости — те самые камушки, определяя силу-слабость разных карт в этом раунде, а потом начинали рубиться в сами карты. Мастей в этой колоде оказалось шесть: мечи, щиты, пики, шлемы, сердца и кубки, при этом мечи, шлемы, кубки и обозначались черными значками… а пики, щиты, и сердца — белыми. Бойцы, защитники и целители Тьмы и Света.
— Иди к нам, — позвал Верден меня в их тесный кружок.
— Я не умею, — развела я руками.
— Давай научим, — взяли меня в оборот братья и попросили сидящего рядом с ними Ледора составить нам компанию: игра требовала четного числа игроков. Так у нас возник небольшой междусобойчик под лозунгом «сейчас мы быстренько научим Дейку плохому». Поначалу я ужасно путалась, никак не могла запомнить, кто кого усиливает, а кто — ослабляет. Да и очки считать надо было достаточно шустро, не то вмиг объегорят. Тот же Дор, например. Он, хотя и держал себя эдаким правильным джентльменом, но на игру все эти правила явно не распространялись, потому что жульничал этот тип не хуже остальных. Правда делал это с таким серьезным и благочинным видом, что я бы ни за что о нем такого не подумала, если бы он лично не обдурил меня уже на втором круге. Начиная с четвертого дело у меня пошло значительно лучше, я смогла слегка расслабиться и одновременно поддерживать весьма непринужденную беседу, даже рассказала к месту пару забавных случаев из своей непродолжительной учебы в Упырятнике и рабочих будней у Агира. Однако после весьма озадаченных, но очень заинтересованных расспросов на тему моей жизни в Растабане, я насторожилась и дальше предпочитала высказываться на откровенно нейтральные темы.
— Эй, Верд… мы тут тебе нового игрока подготовили, — окрикнул старшего товарища Аллен, — принимай.
— Ага, отлично… Тут как раз один дезертир имеется.
Под «дезертиром» имелся ввиду Ругер, которому наскучила игра, и он решил присоединиться к компании что-то обсуждающих магов, где, кстати, говоря, ошивался и Лик.
Так я оказалась за одним столом с Верденом, Миром и еще одним товарищем не из нашей компании.
Здесь уже игра велась на деньги, пришлось тоже раскошеливаться на медяшку.
— Вы тут тоже мухлюете? — сразу спросила я.
— Как можно? — так возмущенно ответил рыжий, что я сразу поняла — еще как мухлюют.
Игра затягивала. В основном я, конечно, проигрывала, но пару раз все-таки умудрилась взять банк. Очень подозреваю, что мне просто поддались, чтобы я не сбежала. Через некоторое время место Мира занял Каэль, а еще чуть позже единственного чужака сменил Дор. За тем, куда разбредаются закончившие игру, я не особенно следила, да вообще, положа руку на сердце, не замечала ничего, что не относилось к картам. На очередном круге, когда я должна была кидать кости, мне на плечо опустилась рука, и один вредный магистр осведомился, не слишком ли я тут засиделась с этим пройдохами, и не пора ли мне уже спать. Я сгоряча чуть не поинтересовалась, что это он тут разуказывался. Потом вспомнила, что он вообще-то у нас командир, и негоже с ним скандалить при подчиненных. Да и глаза, по правда говоря, уже слипались. Поэтому я, вздохнув, встала, взяла ключ от комнаты и побрела было понуро наверх.
