дверь кухни, представляете? Но это для ее же блага! У нее испортились кожа, волосы… нельзя было так себя запускать! Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы она стала выглядеть подобающим образом.
И все это время девчонка сидела взаперти.
Жаль. Пожалуй что. Все в молодости ошибаются, но некоторым ошибки изрядно уродуют всю последующую жизнь.
– Николас… после смерти отца он тоже был будто не в себе. Переживал. Это даже удивляло. Я бы никогда не подумала, что они настолько близки, да…
Миссис Фильчер вытащила из рукава мятый платок и прижала к пальцу.
– Это был хороший момент. И мне удалось убедить Зои, что нужно постараться… что у нее будут еще другие дети. И дом. И состояние, которое облегчит жизнь. Главное, правильно выбрать мужчину. Я сделала так, чтобы они встретились. И снова… и опять… я знала, что Ник обратит на нее внимание. На мою девочку нельзя было не обратить внимания.
– Она была очень красивой.
– Да! И умница, редкостная умница… знала, как вести себя с мужчинами. Правда, она все же упрямилась, порой в ней просыпалось такое вот исключительно отцовское упрямство.
За дверью все еще было тихо.
Отправить кого за Эшби? Но куда? К драконам? После нынешнего знакомства вряд ли кто согласится.
Самому? Опять заныли зубы и предчувствие очнулось: не стоит покидать дом.
– Нам потребовалось время. И ей. И Николасу. Такой нерешительный юноша… еще и траур. Конечно, траур соблюдать нужно… нам повезло… Станислав Эшби никогда бы не позволил им пожениться. Он ушел весьма своевременно. Похороны были очень красивыми. Впрочем, с их деньгами стоит ли ждать другого?
Это было сказано раздраженно, и Милдред вновь дотянулась до ее руки.
– Почему он был бы против?
– Не знаю. Но Эшби никогда не брали в жены местных. В любовницы – да… сам Станислав погуливал. К этой шлюхе тоже ходил. Я же говорю, к ней весь город ходил, да… не брезговал ведь! А сам такой чистенький – и к шлюхе.
Давняя обида не отпускала. С обидами подобное случается. И миссис Фильчер двигала нижней челюстью, точно пытаясь пережевать эту самую обиду.
– Правило у них такое…
Не потому ли, что среди местных могло оказаться куда больше тех, в ком течет кровь Эшби, чем они знали?
– Но это все глупости, конечно… Станислав умер, а они поженились. И если бы не этот ублюдочный полукровка… Зои привыкла к Нику. И сказала, что он отличный муж. Я видела. У нее был дом. Огромный дом. Как несколько моих. Служанки. Я велела их уволить. Ни к чему держать в доме молодых служанок. Они только об одном и думают. Зои была послушной девочкой.
– Но снова связалась не с тем мужчиной?
– Да, – Фильчер всхлипнула. – Словно и вправду проклятие… Она не просто связалась, она от него забеременела. Ник сам виноват. Если бы уделял моей девочке хоть немного внимания, ничего бы не произошло. А этот полукровка, он вел себя так, будто был хозяином. Его сестрица вечно вокруг Ника крутилась, небось думала, что на ней женится. Помилуйте, какой мужчина в здравом уме возьмет в жены это недоразумение? Вы ее вообще видели?
– Ваша дочь куда красивей, – примиряюще сказала Милдред.
– Именно! И воспитанна, и… а этот дурак Дерри грозился ее посадить! Помилуйте, за обычную детскую шалость… но это было давно, моя Зои повзрослела. И пыталась проявить дружелюбие, хотя я говорила ей, что эту парочку и на порог пускать нельзя.
Шаги.
Лука определенно слышит шаги. И пол поскрипывает, но едва-едва. Полы в доме хорошие, крепкие и молчаливые.
– Она пришла и сказала, что беременна… от Вихо… и что не собирается убивать ребенка. Она планировала признаться мужу! Идиотка… не могла выбрать кого другого в любовники, чтобы… вы ведь знаете, мужчины любят тех детей, которых растят. Мы бы… убедили Ника, что ребенок его.
Сомнительно.
И дамочка не знает, что у Эшби свои способы имеются. А уж о проверке крови она если и слышала, то вряд ли бы поверила, что такое возможно.
– Но полукровка! Было бы сразу видно, что ребенок чужой. Я умоляла ее не делать глупостей! Я на коленях стояла… она же уперлась. Снова. Ей, видите ли, было тошно в этом доме. Как в клетке. И я оказалась виновата, что заперла ее в этой клетке.
– Вы его убили?
– Кого?
– Вихо.
– Что? – Миссис Фильчер моргнула.
– Вы хорошая мать. – Милдред явно ухватилась за ускользающую нить. Она подалась вперед. Вперилась взглядом. – Вы все сделали бы для счастья дочери. Просто дочери порой не понимают, насколько сложна жизнь.
Теперь она говорила жестко. Вбивая каждое слово. И миссис Фильчер приоткрыла рот. Взгляд ее остекленел.
– Вы его убили?
– Нет.
– А кто?
– Не знаю!
– Вы кому-то говорили о том, что рассказала Зои?
– Нет.
– Ваш муж?
– Он был идиотом, который думал, что умнее других. С идиотами такое часто случается.
– Что вы сделали?
– Я… я пошла к одной знакомой, которая решает проблемы… Попросила у нее лекарство. Если вколоть… это из-за ребенка. Беременность мешает женщинам мыслить ясно. Если бы Зои избавилась от ребенка, она бы поняла, какую глупость совершает.
– Вы дали ей лекарство?
– Да.
– Но выкидыш не случился?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Думаю, из-за Эшби. Зои попала в больницу. Он забрал ее. Привез сюда. Еще один идиот. Ему бы позволить… она бы снова забеременела. От него. И уже никуда не делась бы. Женщина может бросить мужчину, но не ребенка… нам просто не повезло. Нам всем не повезло.
Миссис Фильчер покачивалась. Влево. И вправо.
Вправо. И влево. Она замирала в крайней точке, чтобы вернуться назад, но взгляд ее был устремлен на Милдред.
– Она родила ублюдка. Я думала, Ник выставит ее. Но он сделал вид, что не замечает, насколько ребенок… другой. А потом Зои упала с лестницы. Это он… он ее столкнул. Он превратил мою девочку в… в это!
– И поэтому вы его ненавидите?
– Да.
– И не только поэтому?
– Да.
– Тогда за что?
– Деньги… у него много денег… все решают они… всегда они… и только… если бы Зои развелась с ним, она осталась бы нищей… нищей неудачницей. И мы решили подождать.
– Вы?
– Я! – выкрикнула миссис Фильчер. – Я решила! Довольны? Я решила, что она подождет. За ней хорошо ухаживали, я бы так не смогла. Ей становилось лучше. Иногда. Я думаю, если бы увезти ее, она бы выздоровела…
Но потеряла бы деньги. И поэтому миссис Фильчер решила, что пара миллионов стоит пары же лет ожидания в парализованном теле.
– Это он виноват. И
