удивится.
— Согласен, — злорадно улыбается Китар. — Дайте простора, — разгоняет он жестами рук сбежавшийся к месту событий народ и начинает отстёгивать ножны от пояса.
Лук копьё и колчан уже на земле. В предвкушении зрелища люди торопливо расступаются, освобождая пространство вокруг поединщиков. Возбуждённый бубнёшь, крики, смех. Охотники с хохотом тычут в мальчишку пальцами. Как обычно никто не верит в шансы подростка.
— Чего ржёте? — поворачивается Китар к группе ватажников. — Настолько уверены в своём старшине? Может, об заклад кто побиться готов?
— А деньги-то есть? — смеются в ответ. — Доставай. А то с трупа потом взятки гладки.
Скользкий момент. Пора бы мальчишке уже вызвать меня.
— С собой золото таскать — не дурак, — кривится Китар. — В тайнике мои деньги. Слабо на слово поверить? Вы же уверены, что ничем не рискуете.
— Всё он брешет. Придумал какое-то золото, чтобы Моха его не прикончил. Мол, должен же кто-то проигрыш отдавать. Ну его в лес, мужики!
— Струсили? Ну, как хотите.
И, повернувшись к успевшему тоже сбросить с себя всё лишнее Мохе, Китар громко кричит:
— А что сам, старшина? Не побоишься подлить интереса к нашему бою? Моя победа — берёшь меня на Фат. Одолеешь меня — два десятка золотом отсыпаю.
Народ дружно охает. Деньги огромные. Никто не слышал наш с Мохой разговор, где звучала чуть меньшая сумма. Ватажник на крючке. Отказываться от такого подарка, когда в твоей победе ни у кого нет даже тени сомнений, покажется как минимум странным. Даже если мальчишка наврал про своё богатство, старшина ничего не теряет.
— Пытаешься купить свою жизнь, сопляк? — сотрясается фатой в хохоте. — Принимаю. Обманешь — пощады не жди. Считай выторговал себе ноги на время. Только руки сломаю. Сможешь меня к своему тайнику отвести, богатей.
И по звучащей в голосе Мохи радости сразу понятно, что ватажник уже мысленно положил себе эти деньги в карман. Гнев уже отпустил мужика. В блестящих глазах теперь превалирует желание повеселиться.
— Начинаем!
Фатой делает первый шаг в нашу сторону. Пора. Китар театрально кланяется многочисленной публике и тут же призывает меня. Дело сделано. Дальше рутина с известным итогом. Поединок сейчас, когда по долям мы не уступаем любому противнику, для нас — панацея. Я просто не могу проиграть.
Сближаемся. Моха бьёт. Выпад длинной руки очень быстр. Троерост у охотника тоже у потолка. Отклоняюсь. Задачи как можно скорее победить у меня сейчас нет. С фатоем нам ещё вместе переправляться на остров. Унижать больше нужного его не хочу.
Ещё удар. Подныриваю под руку и бью снизу в рёбра. Достал, но на самом излёте. Противник явно ждал мой ответ и успел отшатнуться. Ложный выпад. Ещё один. Взмах ногой — и в прыжке с разворота каблуком прямо в нос.
То есть должен был попасть в нос. Вместо этого падаю, поймав грудью встречный удар ногой. Подошва Мохиного сапога оставила след на рубахе. Это что? Недосып? Как он смог раскусить комбинацию? Эта связка за гранью местных знаний рукопашного боя.
Вскакиваю обратным кувырком через голову. Шутки кончились. Налетаю молниеносным мангустом. Серия отвлекающих неопасных ударов заканчивается внезапным, накачанным подогнанными узлами боковым в челюсть. Тут не выдержит никакая крепь. Хруст костей…
Я не слышу его! Пропустив подготовительные тычки, от финального зубодробительного удара фатой увернулся. Как это может быть? Невозможно!
И тут же пускаюсь в прыжки, кувырки и иные кульбиты, силясь увернуться от ответной атаки. Ватажник словно заранее видит все мои манёвры. Либо его кулак, либо сапог всегда появляется там, где я их не жду. Пропустил несколько чувствительных ударов. Его техника лучше моей?
Нет! Однозначно нет! Ничего сверхъестественного в плане приёмов противник не показывает. Просто какое-то феноменальное чутьё. Он будто предугадывает все мои действия. Ни один мой удар не становится для Мохи сюрпризом. Его же, наоборот, прилетают туда, где мне сложнее всего их парировать.
Скорость же у нашего поединка серьёзная. Я физически не успеваю перебрасывать поля для защиты. За неполные две минуты боя успел собрать несколько синяков, разбитую губу, свёрнутый в сторону нос и два сломанных ребра. У противника повреждения меньше. А, что хуже всего — итог поединка известен. Я проиграю. В это сложно поверить, но вариантов нет. Он сильнее.
За счёт чего? За счёт дара. Тут я уверен на все сто. Моха жульничает. Хотя… Прямого запрета использовать дар в условиях не было. Бой на голых кулаках не подразумевает применение оружия. Те же невидимые клинки Китара к таковому прировнять можно, его заглядывание в краткосрочное будущее — едва ли кто-то примет в расчёт. Нас надули!
Но, что же делать? Очередной удар Мохи отправляет меня в полёт. Поймал ногой прямо в прыжке. Народ, наблюдающий за чудо-поединком с открытыми ртами и выпученными глазами, в очередной раз охает. Ещё несколько таких, и я просто не встану. Обвинить его в использовании дара?
А как докажу? Едва ли при обозе найдётся душитель. Да и плевать всем. Прямого нарушения нет. Мне остаётся только одно — надеяться на смекалку мальчишки. Он видит, что я не справляюсь. Пусть забирает штурвал и идёт на контакт. Чтобы заглянуть в дар фатоя Китару достаточно доли мгновения. Захватив власть над телом ватажника, немедля поддамся и поединок закончится. Лучше так, чем сейчас проиграть.
Но время идёт. Мои травмы множатся, а мальчишка никак не является. Ещё пара ударов — и я точно не встану. Силы, истощённые прошедшими тяжёлыми сутками, совсем на исходе. Отчаявшись, пытаюсь перевести бой в партер. Чёрт с ним, с его преимуществом в массе. При удачных раскладах я сумею провернуть какой-нибудь болевой захват. Жаль с такой крепью даже подогнанные к пальцам узлы не помогут мне нейтрализовать противника простым нажатием на нужные точки.
Подгадав момент, бросаюсь охотнику в ноги. Наивно. Внезапность для меня потеряна в этой схватке. Удар коленом в висок заставляет мир закружиться. Падаю лицом вниз. Вот теперь хруст мне слышен. Только это хрустят мои кости. Боль не стоит внимания. Важен лишь факт — мои руки сломаны. Обе. Моха исполнил угрозу.
— Пощада угодна Единому.
Голос ватажника словно тонет в тумане. Сотрясение мозга. Тут даже зелье не поможет. Всё плохо.
— Поднимите его. Малый достойно сражался.
Эх, Китар, Китар… Что же ты так поздно? Чьи-то сильные руки поднимают мальчишку. Я снова лишь зритель.
— Ты один из лучший бойцов, кого я встречал, парень.
Довольный и напрочь растративший свою злость ватажник стоит напротив Китара, в нескольких шагах от нас. Момент упущен. Теперь не дотянуться.
— Не знаю, кто твои учителя, но они настоящие
