говорит, что это неправда, — перевела Касс.
Я наклонила голову из стороны в сторону в жесте «может быть». Я, и правда, беззаветно любила Римо. С другой стороны, он был младенцем, и у него ещё не было недостатков. Я предполагала, что буду любить его, несмотря на недостатки и всё такое. В нём было что-то действительно особенное. Внезапно меня осенило, что я узнаю его получше. Я смогу увидеть его снова. И наковальня, которая давила на меня в течение нескольких дней, поднялась.
— Он определенно нравится ей больше, чем кто-либо из нас, но меня это устраивает! — сказала Фейт, запечатлевая поцелуй на щеке Кэт, который оставил после себя красный след. — Благодаря ей, он теперь может поступить в любой колледж Лиги плюща, который захочет. Что на тебя нашло, что ты дала ему так много денег, Лили? Я хочу сказать, я очень ценю это, но… это… это слишком много.
Я покачала головой, в то время как Кэт изучала меня, приподняв бровь.
После того, как Фейт ввела её в курс дела, она сказала:
— Итак, мы готовы, но вы двое — нет.
Она захлопала в ладоши, когда Кэт потерла свою щёку, пытаясь стереть пятно от губной помады.
— Так, давайте. Девичник официально начался. Встать. Одеться. Наносите свой макияж, надеваете самую развратную одежду, и отправляемся в город.
Я повернула лицо к Кэт. Девичник? Мы прямо сейчас устраивали её девичник? Посреди всего этого… этого безумия? Поход в клуб или что там ещё они запланировали, был похож на поедание шоколадного мусса между закусками и основным блюдом.
Мы не могли пойти на вечеринку.
Я посмотрела на своего брата, который всё ещё разговаривал с Сайласом. И хотя он не наблюдал за нами, улыбка изогнула его губы. Была ли эта улыбка вызвана хаосом, который только что разразился в моей спальне в виде двух длинноногих, громких девушек, или это было вызвано его разговором с охранником?
«Эйс не против этого?» — спросила я Кэт.
— Это вроде как… была его идея.
Мои глаза, должно быть, действительно широко распахнулись, потому что Кэт добавила:
— О, он поедет с нами вместе со всеми нашими телохранителями, но да. Он сам сказал, что лучшей ночи для этого не будет.
Фейт распахнула шкаф, а Кэссиди сняла вешалки, постанывая при виде моего нового гардероба.
— Могу я переехать в твой шкаф, когда мы вернемся в Роуэн?
Я рассмеялась, и этот звук смягчил напряжение в плечах Кэт.
— Это. Ты должна надеть это, Лили!
Фейт бросила мне серебряное платье, которое было обтягивающим, как пластырь.
Кэт подняла его и нахмурилась.
— Ты купила его?
Я смущенно кивнула. Её шок меня не удивил. Обтягивающие платья — что угодно обтягивающее — обычно были не в моём стиле.
Она уронила платье, когда другое ударило её по лицу.
— Ой.
— Да ладно тебе, Лара Крофт, — сказала Фейт. — Ты не можешь сказать мне, что этот комок шёлка причинил тебе боль.
— Нет, но это сделала вешалка.
Когда она сняла платье с одеяла, чтобы осмотреть его, Кэт притворно нахмурилась на Фейт, которая широко улыбнулась.
— О, и мы принесли тебе это.
Касс достала из сумки пластиковую серебряную диадему, прикрепленную к короткой пушистой белой вуали, и бросила её на кровать.
— Не-а.
— Да-да, — сказала Фейт в ответ, в то время как Кэссиди бросила розовую ленту с надписью: «Будущая невеста».
— А вуаль не говорит сама за себя? — Кэт заворчала.
— У нас у всех есть ленты.
Кэссиди достала из сумки три белые ленты со словом «подружка невесты», написанным витиеватыми розовыми буквами.
Она протянула одну Фейт, которая просунула в неё руку и поправила её, пока та не легла по диагонали поверх её темно-синего платья А-силуэта.
— О, блин, она полностью скрывает мои достоинства.
Кэссиди фыркнула.
— Невозможно, чтобы что-либо скрыло твоё декольте, женщина. Каждая грудь размером с голову твоего сына.
— У моего сына крошечная голова.
Фейт всё ещё играла с атласом, пытаясь сдвинуть его в сторону, чтобы показать больше ложбинки.
Кэссиди рассмеялась. Даже Кэт улыбалась. А я? Ну, я почувствовала, что кто-то снова включил меня.
Есть десерт в середине трапезы было необычно, но почему бы, чёрт возьми, и нет? Когда это я отказывалась от шоколадного мусса?
Никогда.
ГЛАВА 33.
РЕВНОСТЬ
Я сжала пальцы в кулак, пока мы шли по клубу. Дурацкая метка Каджики начала светиться, как только мы вышли из пентхауса, и она просто не хотела выключаться, чёрт возьми.
— Не волнуйся. Он в порядке, — прокричала Кэт мне на ухо.
«Кто?» — показала я.
Над нами висело море вращающихся диско-шаров, которые отбрасывали радужную мишуру на оживлённую толпу, как будто ребёнок бросил горсть блёсток нам на головы.
— Каджика! — она произнесла его имя так громко, что у меня задрожали барабанные перепонки.
«Мне всё равно».
Кэт бросила на меня настороженный взгляд.
— Ты всё ещё злишься на него?
Я остановилась. Злюсь на него? Я была в ярости. Обижена. Раздражена. «Он предал меня!»
Неистовая танцорша ткнула меня локтем в рёбра. Один из лусионага оттолкнул её, затем встал между мной и толпой. Ещё двое часовых стояли вокруг Кэт, а последние двое замыкали тыл позади Кэссиди и Фейт. Эйс и Сайлас отошли на минутку, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Или, может быть, они ушли через портал «Фламинго», чтобы узнать последние новости о ситуации с дайла.
Несмотря на то, что музыка гремела, Кэт понизила голос:
— Он рассказал Крузу только потому, что заботится о тебе.
Я плотно сжала губы и снова подняла руки, выводя символы сквозь воздух, пропахший ликером и потом. «Это не делает его поступок нормальным».
Кэт вздохнула, и её розовая лента приподнялась и упала на грудь. Я не могла поверить, что мой брат осмелился хотя бы на секунду оставить свою будущую невесту в таком виде. Несмотря на то, что на ней была вуаль, и её окружали телохранители, она собрала немалую аудиторию. Белое платье, которое я купила для себя, было ей впору, хотя подол так высоко задирался на бёдрах, что мой брат настоял, чтобы она надела чулки. Она посмеялась над его предложением.
Вокруг нас замелькали смартфоны. Внимание привлёк один из наших охранников, рявкнувший на толпу: «Никаких фотографий».
Кэт наклонила голову, взяла меня под руку, её татуировка запульсировала на моей коже, и потянула меня вперёд к круглой кабинке на VIP-подиуме. Предполагалось, что это должно было обеспечить нам уединение, но никоим образом не было приватным. Конечно, мы были примерно на метр выше толпы, но в основном мы находились на
