он наверняка попытается его спасти. Учитывая, что после всего, что чародей якобы натворил в Марссонте, и что мы тоже предадим самой широкой огласке, вряд ли сможет получить от кого-то помощь. Преступник останется один и обязательно полезет в ту ловушку, которую мы для него организуем. Нам останется всего лишь захлопнуть ее.
— Это превосходно! — воскликнул Гай Мессор. — А потом мы просто осудим и повесим обоих сразу.
— Именно! — поддержал его брат Джерольф. — Как видишь, план совсем прост.
— Мы приступаем немедленно, — Великий Магистр сел в кресло и потянулся за чернильницей. — Я буду готовить личный приказ о переводе. Брат Киллиан, распорядитесь лично, чтобы узника подготовили к отправке. А вы, брат Джерольф, отправляйтесь в отведенные вам покои и отдохните с дороги.
— Будет сделано! — оба рыцаря поклонились и вышли из кабинета.
Великий Магистр Гай Мессор расправил лист пергамента, обмакнул перо в чернила и начал писать. Ловушка должна сработать. Пример Андри Мак Глейса должен послужить предостережением всем, кто дерзнет покушаться на тысячелетние устои. Маги должны всегда помнить свое место.
***
Элон, второй месяц весны, еще только начинался, но Орбийяр, столица королевства Трезеньель, был залит солнцем и теплом. На многочисленных газонах уже начинала проклевываться молодая трава, на клумбах всходили цветы, которым суждено было стать истинным украшением города, а на деревьях, росших в огромном количестве на улицах, в садах и в парках, только начинали появляться первые клейкие листочки, покрывавшие ветви нежной зеленой дымкой.
В кустах, радуясь жизни, чирикали воробьи, по мостовой важно шествовали вороны, а в небе, вокруг шпилей храмов, дворцов и колоколен, кружили, наслаждаясь полетом, счастливые голуби. На покатые крыши домов и на залитые солнцем подоконники забрались довольные кошки самых разных расцветок и теперь получали истинное удовольствие от солнечных ванн.
Город был заполнен музыкой. Она звучала из открытых в честь теплой погоды дверей многочисленных городских соборов. Она слышалась из распахнутых окон консерватории, где уже с раннего утра учились будущие музыканты. На каждой площади играли уличные артисты, иногда ухитряясь поделить пространство на двоих или даже на троих. Но больше всего музыки было в главном храме Орбийяра, настолько огромном и роскошном, что его называли домом Единого на Каэроне. Из гостеприимно распахнутых золоченых ворот храма слышались звуки органа и хора, славивших Единого и его величие в небесах и на земле. Сегодня в Трезеньеле отмечали большой праздник — День рождения Верного Тибо̇ из тресс, одного из соратников Рикварда, пророка Единого. Тибо, по преданию, родился в Орбийяре.
Горожане, радуясь солнцу и теплу, нарядились в свои лучшие одежды, высыпали на улицы и теперь чинно прогуливались, изредка с улыбкой приветствуя знакомых и, наслаждаясь хорошей погодой, подставляли лица весеннему солнцу. Кафе и таверны были переполнены парочками, семьями и просто компаниями, зашедшими пропустить бокал вина и съесть что-нибудь вкусное за приятной беседой в каком-нибудь уютном местечке.
Орбийяр с его прямыми, чисто выметенными улочками, аккуратными домами, стены которых были покрыты яркой штукатуркой разных цветов, роскошными парками и фонтанами, был прекрасен. Но еще прекраснее делала его весна.
Мужчина лет двадцати пяти, худой и высокий кареглазый блондин с длинными, до плеч волосами, убранными с висков и лба в хвост, шел по городу в одиночестве. На нем была обычная одежда горожанина среднего достатка — штаны, сапоги и камзол, под которым был виден воротник чистой рубашки — все было простое, темных неброских тонов, но ладно сидящее и хорошо сшитое. А быть может, и сам молодой человек обладал редким талантом в любой одежде выглядеть так, словно носил ее всю жизнь.
Через левую руку мужчины был переброшен покрытый пылью плащ из грубой ткани, который своим поношенным видом несколько контрастировал с остальной его одеждой, относительно новой. Вместе с плащом на левой руке висел широкий и длинный шерстяной клетчатый шарф, такой, какие обычно носят горцы Марссонта. За спиной молодого человека висел дорожный мешок на широкой лямке, какие обычно носят те, кто неприхотлив и привык путешествовать налегке. На путника никто не обращал внимания — северные горцы марсселен, жители герцогства Марссонт, были частыми гостями в Трезеньеле. Оба государства объединяли давние союзнические отношения.
Весеннее настроение столицы передалось и путнику. Он смотрел по сторонам и улыбался, радуясь, как и все остальные горожане, ясному теплому дню. Мужчина не был новичком в этом городе. Путник шел уверенной целеустремленной походкой человека, который точно знает, куда ему надо попасть. Пройдя пару кварталов от центральных городских ворот, молодой человек уверенно свернул налево, на Грифонью, прошел до улицы Трех Лилий и повернул на Башмачников, к таверне «Пьяная ветка».
Молодой человек легко взбежал на крыльцо заведения, с наслаждением вдыхая просачивающиеся из-за двери ароматы еды, и взялся было за ручку, чтобы войти, но его привлек криво прибитый к двери таверны листок. Мужчина наклонился поближе и внимательно прочел.
Надпись на пергаменте гласила: «За предумышленное убийство рыцарей-охотников Вечного Ордена, в том числе рыцаря-капитана леди Кассии Гауры, а также за предумышленное убийство мирной экспедиции братьев-исследователей в Марссонте по всему Каэрону объявляется в розыск подозреваемый в этих убийствах беглый преступник, чародей по имени Андри Мак Глейс. Всякому, кто найдет, захватит живым и доставит его в Шато-Де-Солиммар, или же сообщит о его местонахождении в приорат Вечного Ордена или любому служителю Церкви, гарантируется вознаграждение в размере пятидесяти золотых монет». Ниже был нарисован портрет.
— Им бы называться Орденом Вечной Лжи, — нахмурился путник. — И я на себя тут вовсе не похож. Да и награда маловата. Увы, но, как бы там ни было, аппетит они мне испортили.
Молодой человек сорвал с двери таверны листок, смял его и небрежно засунул в карман. Потом махнул рукой, спустился с крыльца и решительно зашагал в сторону бедных кварталов.
Конец
